Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
КОНЕЦ АТАМАНА
30.05.1999
"Московский комсомолец" (Москва).
Троцкого убили ледорубом... Пожалуй, это самая громкая ликвидация, проведенная по приказу Кремля. Недаром все участники чекистской операции были награждены орденами, а сам убийца Рамон Меркадер - получил высокое звание Героя Советского Союза. Долгие годы Москва отказывалась признавать свое участие в закордонных убийствах. Сколько их было всего - не знает никто. Чекисты утверждают, что после серии провалов "ликвидаторов" в конце 50-х начале 60-х "мокрые" операции были полностью свернуты. Вскоре из структуры внешней разведки КГБ исчез и т.н. тринадцатый отдел (он же отдел "В"), занимавшийся этими "щекотливыми" вещами.
Доподлинно известно лишь одно: первая политическая ликвидация состоялась в 1921 году. Точнее, 11 февраля. В этот день в китайской крепости Суйдун был расстрелян Александр Дутов, легендарный казачий атаман и непримиримый враг Советской власти.
До последнего дня подробности этой секретной операции держались в строжайшей тайне, надежно укрытой за лубянскими стенами. Единственно, в начале 70-х на экраны страны вышел фильм "Конец атамана", снятый, кстати, по сценарию Андрона Михалкова-Кончаловского. Но с реальностью, за исключением, собственно, самого факта убийства Дутова, фильм этот не имеет ничего общего. Да и кто сейчас помнит картину казахских кинематографистов, несмотря даже на то, что в свое время она была одним из лидеров советского проката. Только в 72-м году ее посмотрело более тридцати миллионов человек...
Как и большинство казачьих лидеров, атаман Дутов начал свою стремительную карьеру в феврале 17-го. Звезда заштатного подполковника, командира первого Оренбургского казачьего полка, зажглась 16 марта, когда он приехал с фронта в Петроград делегатом Первого общеказачьего съезда.
Дальше все было, как в кино: никому не известный окопник становится зампредом Временного совета Союза казачьих войск. Затем - председателем. Перечислять титулы можно без конца: председатель Войскового правительства и Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска; член комиссии по обороне Республики: представитель Союза казачьих войск на переговорах глав Антанты в Париже; главноуполномоченный временного правительства по продовольствию в Оренбургской губернии и Тургхайской области (в ранге министра).
Но наступает октябрь. Сразу же после победы большевиков Дутов, возведенный уже в чин полковника, возвращается в Оренбург. От имени Войскового правительства он объявляет большевиков вне закона и берет всю власть в свои руки. В городе и губернии вводится военное положение. По настоянию Дутова казаки и юнкера арестовывают часть членов Оренбургского совета, сторонников Советской власти.
"Мы видим в сумраке очертания царизма, Вильгельма и его сторонников, - говорит Дутов на открытии очередного Войскового круга оренбургского казачьего войска. - И ясно, определенно стоит перед нами провокаторская фигура Владимира Ленина. Россия умирает. Мы присутствуем при последнем ее вдохе".
Однако в январе 18-го Дутов вынужден оставить Оренбург и уйти в Верхнеуральск. Город занимают красные. Трижды он пытается снять с себя полномочия Войскового атамана, и трижды Круг не принимает отставку. Делать нечего...
А тем временем красные продолжают теснить белоказаков. Дутов во главе Оренбургской армии отступает на юг, в степи. На секунду, правда, показалось, что ход истории переломлен - в июле 18-го при поддержке мятежного чехословацкого корпуса он возвращается в отбитый Оренбург. Но это ненадолго. Несмотря на все усилия, на помощь Антанты - а атаман устанавливает отношения с Францией, Англией и Америкой, крах белого движения неминуем.
В 19-м году в результате оренбургской операции Юго-Западная армия Дутова наголо разбита. Он, уже генерал-лейтенант, назначается походным атаманом всех казачьих войск России.
В этой должности Дутов проходил меньше года. В 20-м атаман, как и многие другие казаки, рядовые и титулованные, - бежит за кордон. В Китай...
Даже за пределами Родины Дутов не оставляет надежды освободить Россию от ненавистного большевизма. Сидя за высокими стенами китайской крепости Суйдун, он пытается поднимать восстания на приграничных территориях. Активно собирает деньги на вооруженную борьбу. У кого брать - ему совершенно безразлично: атаман обращается и к китайцам, и к японцам, и к французам. Но восстания одно за другим терпят поражения. Союзники постепенно начинают отказывать ему в помощи. Преданных людей остается все меньше - они гибнут, сдаются красным, отходят от борьбы.
Тем не менее, деятельность Дутова вызывает большую обеспокоенность советского руководства. Одно имя его способно всколыхнуть несознательные массы. А значит, имени этого не должно существовать.
В Москве принимают решение: ликвидировать Дутова. Выполнение этой щекотливой миссии возложено на Реввоенсовет Туркестанского фронта.
Почему не на ВЧК? - спросите вы. Ведь испокон века считалось, что только соратники Дзержинского способны решить любую проблему, да и по фильму операцию проводили чекисты.
Ответ прост. Сегодня мало кто знает, что в годы гражданской войны Реввоенсоветы (РВС, воспетые Гайдаром) обладали властью отнюдь не меньшей, чем чекистские органы. В их подчинении находились и представители фронтов, армий, флотов, флотилий, и политические лидеры революционных партий.
Наряду с особыми отделами ВЧК РВС также занимались и разведкой, контрразведкой - всем тем, что нынче мы зовем "оперативно-розыскной деятельностью". (Впрочем, без чекистов все же не обошлись. Правда, их участие было больше формальным - Лубянка осуществляла только общий контроль.) Ликвидации Дутова было придано столь важное значение, что на средства большевики не скупились. Наркомфин выделил невиданную по тем временам сумму - двадцать тысяч рублей николаевскими золотыми - на задворках республики купюрам советским пока не доверяли.
Дело оставалось за малым: найти исполнителей. Учитывая местную специфику, решено было использовать не столичных "терминаторов", а опираться на местные кадры.
После недолгих поисков выбор пал на начальника уездной Джаркентской (ныне Джаркент переименован в город Панфилов) милиции Касымхана Чанышева. У Чанышева был целый ряд преимуществ: казах, уроженец здешних мест, из богатой и знатной семьи, имеет большие связи среди белоказаков и "бывших". Чанышев становится агентом местного пункта Регистрода (нечто вроде разведотдела). Почему он согласился работать на новую власть? Возможно, в основе лежали мотивы чисто идейные, подкрепленные для пущей убедительности крупной суммой золотых десяток, обещанных за успешное выполнение операции. Согласно утвержденному плану, Чанышев берет отпуск и отправляется к своим родственникам в город Кульджу, на Северо-Запад Китая. Именно в Кульдже находится центр дутовского движения.
Уже на следующий день после приезда разведчик находит бывшего джаркентского городского голову Миловского, приговоренного в РСФСР к двадцати годам концлагеря и бежавшего от наказания. Чанышеву Миловский доверяет - он знает, что многие его родственники тесно связаны с белым движением.
"Как ты? - живо расспрашивает голова беглеца из Совдепии. - Чем занимаешься?". - "Работаю в милиции", - признается Чанышев. И тут же заявляет, что ненавидит большевиков, готов драться с ними до конца.
"В моем подчинении двести вооруженных милиционеров. Любой приказ, который я отдам, будет выполнен беспрекословно. Поднять восстание в Джаркентском уезде - в наших силах. Необходимо лишь действовать сообща".
Клюнуло! Обрадованный чиновник тут же предлагает Чанышеву познакомиться с Дутовым и выработать план совместных действий.
Вечером на квартиру к родственникам Князя (такую кличку присвоили Чанышеву в стане Дутова) приходит доверенное лицо атамана священник Иона. Разговор был долгий, но удачный.
"Я человека узнаю по глазам, - сказал в конце Иона. - Вы наш человек, и вам необходимо познакомиться с атаманом Дутовым. Он человек хороший, если вы будете работать на него, то он вас никогда не забудет".
Договариваются о том, что разведчик приедет в крепость Суйдун и переговоры с попом продолжатся. А там, коли всё будет хорошо, возможна и беседа с самим Дутовым.
Через день Чанышев отправляется в Суйдун. На местном базаре совершенно случайно он встречает старого знакомого - полковника Аблайханова. "Друзья" отмечают счастливое свидание в местной харчевне, и вновь в ход идет легенда о двухстах милиционерах, готовых поднять восстание. В отличие от хитромудрого попа Ионы Аблайханов решает проблему в пятнадцать минут. Дутов принимает Чанышева в своем кабинете.
Беседуют они с глазу на глаз. Атаман убеждает начальника милиции помогать святому делу. Правда, добавляет он, "если изменишь - мы найдем тебя на дне моря". Чанышев, разумеется, присягает на верность.
Происходит инструктаж. Дутов рекомендует использовать для борьбы все средства: подрывать авторитет Советской власти, сойтись и помогать тайной резидентуре атамана, действующей в Джаркенте. (Аналогичные подпольные организации есть и в других городах - Пржевальске, Талгаре, Верном, Пишнеке, Ташкенте, Семипалатинске, Омске.) Цель одна: подготовка сил к общему восстанию.
В дорогу Чанышеву дают кипу листовок - еще со времен гражданской Дутов делал упор на наглядную агитацию. (К слову, листовки в изобилии распространялись в уездах Семиречья, причем крайне умело - чекисты практически не находили их у местного населения.)
"Братья, заблудившиеся и заведенные в тупик, измученные братья, - говорится в одной из них. - Стон ваш дошел до меня. Я увидел слезы ваши, ваше горе, нужду и страдания. И мое сердце русское, душа православная заставляет забыть все обиды, причиненные вами вашей родине многострадальной. Ведь нас всех так мало осталось!"
В Джаркенте Чанышева встретили с распростертыми объятиями. О таком успехе можно было только мечтать. Правда, праздновать победу было еще рано.
В местном пункте регистротделения было написано письмо Дутову. В нем сообщались заведомо ложные сведения о расстановке сил, подкрепляющие легенду о подготовке к восстанию. Впоследствии подобных писем от имени Князя будет отправлено немало.
Впрочем, Дутов не так прост - недаром он оканчивал Академию Генерального штаба. Новому агенту устраивают многочисленные проверки. К счастью, он выдерживает их с блеском. Вдобавок атаман присылает в Джаркент своего эмиссара, некоего Нехорошко. Чанышев устраивает его работать писцом в милицию.
Мало-помалу атаман начинает доверять Князю. "Передавайте мой поклон Вашим друзьям - они мои, - пишет Дутов в одной из тайно переправленных депеш. - Посылаю своего человека под Вашу защиту и ответ, сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Ергаш-баем. Поклон, дружище, ваш Дутов".
Между тем в Средней Азии с переменным успехом вспыхивают восстания. В Алтайской губернии, Семипалатинске, Зайсане поднимаются мятежи. Дутов возлагает на Чанышева большие надежды.
Когда Князь во второй раз приезжает в китайскую крепость Суйдун, атаман принимает его как родного. Дутовская агентура успела донести, что большевики будто бы заподозрили неладное в поведении начальника милиции и решили его арестовать.
Но Дутов никогда не стал бы тем легендарным Дутовым, если не имел бы какого-то чудовищного звериного чутья. Что-то в разговоре с агентом кажется ему подозрительным, и он решает в очередной раз его испытать. Атаман настойчиво велит Чанышеву отправиться в Кульджу и встретиться с отцом Падариным, опытным контрразведчиком.
Чанышев чувствует подвох. Взамен себя он посылает к Падарину своего помощника - дескать, сам он приболел. Помощник просит выдать немного денег, но Падарин ему отказывает. Он в категорической форме требует, чтобы Чанышев явился к нему лично, прямо ночью.
От греха подальше Князь возвращается обратно в Казахстан. Спешный отъезд он объясняет приставленному к нему соглядатаю Нехорошко тем, что получил из дома письмо, где сообщалось, что дальнейшее отсутствие может стать причиной ареста его родственников и помощников-контрреволюционеров.
Нехорошко этот аргумент вроде бы впечатляет. Он дает слово убедить атамана в том, что все подозрения беспочвенны.
Подозрения у Дутова действительно растут. Приведем выдержку из его письма, адресованного Чанышеву: "Ваш обратный проезд в Джаркент меня удивил, и я не скрою от Вас, что я принужден сомневаться и быть осторожным с Вами, поэтому вперед до доказательства Вами преданности нам, я не сообщу многого. (...) Я требую службы Родине - иначе я приду и будет плохо. А если кто из русских в Джаркенте пострадает - ответите Вы, и очень скоро".
Участи Касымхана Чанышева не позавидуешь. Двойной агент, он оказался меж двух огней. С одной стороны - Дутов с его угрозами и недоверием. С другой - красные.
В январе 1921 года у Чанышева была взята расписка: в десятидневный срок он должен убить атамана. В противном случае под расстрел пойдет сам ликвидатор. Незадолго до этого Князь в третий раз побывал в Китае. Вернувшись, он сообщил в РВС, что известия о поражении в Крыму Врангеля, о заключении мира с поляками и о ликвидации нарынского восстания сильно подкосили атамана. Однако надежды он не теряет и рассчитывает на успех подготовленного им в Пржевальском уезде мятежа. Все упирается лишь в нехватку оружия. Впрочем, китайцы обещают с этим помочь. Пока же Дутов не смог выделить Чанышеву ни одного ствола. Отказался снабжать и деньгами: кризис.
Что ж, ничего не попишешь - взялся за гуж... Начальник милиции вновь отправляется в крепость Суйдун. Сопровождают его еще двое боевиков. 6 января они переходят границу и приступают к выполнению задания. Но успеха не имеют: в результате восстания Маньчжурского полка в Куре дутовская крепость взята под усиленную охрану.
Родина встречала своих "героев" без энтузиазма. 14 января Чанышева с помощниками арестовывают и помещают в арестантский дом при джаркентской горЧК. Вместе с ним в застенках томится и эмиссар Дутова Нехорошко.
В те времена человеческие судьбы стоили дешевле песка в алтайских степях. Князю объявляют приговор: расстрел.
Он умоляет пощадить его. Клянется выполнить приказ. В итоге РВС соглашается пойти на компромисс. Взамен себя Чанышев должен оставить в заложниках десять родных. Если через неделю он не прикончит Дутова, заложники будут расстреляны.
В ночь с 31 января на 1 февраля диверсионная группа покидает советскую землю. Второго февраля они уже в Суйдуне. Рассеиваются по городу, ждут подходящего случая.
На тот раз удача вроде бы смилостивилась над ними.
"Господин атаман. Хватит нам ждать, пора начинать, все сделано. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем".
Записку такого содержания несет на квартиру Дутова чанышевский курьер Махмуд Хаджамиров. Ранее он уже бывал у атамана с поручениями от Князя.
Сам Чанышев остается ждать у дверей караульного помещения. Еще один диверсант - возле часового. Другой - у ворот крепости. Трое разведчиков с лошадьми наготове страхуют ликвидаторов у входа во двор.
Посланец Чанышева Хаджамиров беспрепятственно проходит мимо часового. Его здесь знают. Открывает дверь в кабинет к Дутову...
Предоставим право дальнейшего повествования самому Махмуду Хаджамирову: "При входе к Дутову я передал ему записку, тот стал ее читать, сидя на стуле за столом. Во время чтения я незаметно выхватил револьвер и выстрелил в грудь Дутову. Дутов упал со стула. Бывший тут адъютант Дутова бросился ко мне, я выстрелил ему в упор в лоб. Тот упал, уронив со стула горевшую свечу. В темноте я нащупал Дутова ногой и выстрелил в него еще раз".
Прокатившиеся залпы послужили сигналом остальным разведчикам. Тут же в упор был застрелен часовой. Выстрелами Чанышев блокирует отдыхавших в караулке конвойных, убивая двоих из них.
Выбежав на улицу, они оседлали лошадей и поскакали из крепости. Солдаты-китайцы попытались было преградить им путь, но несколько выстрелов разогнали "вояк".
7 февраля диверсанты отправились обратно в Джаркент. А 8-го в Суйдуне прошла панихида. Дутов и его охранники с воинскими почестями были похоронены в Кульдже.
"в дополнение посланной вам телеграммы сообщаю подробности двтчк (двоеточие. - Авт.) посланными через джаркентскую группу коммунистов шестого февраля убит генерал дутов и его адъютант и два казака личной свиты атамана при следующих обстоятельствах тчк руководивший операцией зашел квартиру дутова подал ему письмо и воспользовавшись моментом двумя выстрелами убил дутова третьим адъютанта тчк двое оставшихся для прикрытия отступления убили двух казаков из личной охраны атамана бросившихся на выстрел в квартиру тчк наши сегодня благополучно вернулись джаркент тчк"
Эта телеграмма была отправлена из Ташкента 11 февраля 1921 года председателю Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, члену РВС Туркестанского фронта Григорию Сокольникову.
Рукописная пометка на телеграммном бланке сообщает, что копия ее послана в ЦК РКП(б).
Самому высокому адресату...
Александр Дутов был фаталистом - он свято верил в судьбу. А как иначе: коли не судьба, не гремело бы имя атамана по всей России. "Если суждено быть убитым, то никакие караулы не помогут", - говорил Дутов. Так и вышло...
Редакция выражает глубокую признательность Центральному архиву ФСБ России и Центру общественных связей ФСБ России за помощь при подготовке этого материала.
Доподлинно известно лишь одно: первая политическая ликвидация состоялась в 1921 году. Точнее, 11 февраля. В этот день в китайской крепости Суйдун был расстрелян Александр Дутов, легендарный казачий атаман и непримиримый враг Советской власти.
До последнего дня подробности этой секретной операции держались в строжайшей тайне, надежно укрытой за лубянскими стенами. Единственно, в начале 70-х на экраны страны вышел фильм "Конец атамана", снятый, кстати, по сценарию Андрона Михалкова-Кончаловского. Но с реальностью, за исключением, собственно, самого факта убийства Дутова, фильм этот не имеет ничего общего. Да и кто сейчас помнит картину казахских кинематографистов, несмотря даже на то, что в свое время она была одним из лидеров советского проката. Только в 72-м году ее посмотрело более тридцати миллионов человек...
Как и большинство казачьих лидеров, атаман Дутов начал свою стремительную карьеру в феврале 17-го. Звезда заштатного подполковника, командира первого Оренбургского казачьего полка, зажглась 16 марта, когда он приехал с фронта в Петроград делегатом Первого общеказачьего съезда.
Дальше все было, как в кино: никому не известный окопник становится зампредом Временного совета Союза казачьих войск. Затем - председателем. Перечислять титулы можно без конца: председатель Войскового правительства и Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска; член комиссии по обороне Республики: представитель Союза казачьих войск на переговорах глав Антанты в Париже; главноуполномоченный временного правительства по продовольствию в Оренбургской губернии и Тургхайской области (в ранге министра).
Но наступает октябрь. Сразу же после победы большевиков Дутов, возведенный уже в чин полковника, возвращается в Оренбург. От имени Войскового правительства он объявляет большевиков вне закона и берет всю власть в свои руки. В городе и губернии вводится военное положение. По настоянию Дутова казаки и юнкера арестовывают часть членов Оренбургского совета, сторонников Советской власти.
"Мы видим в сумраке очертания царизма, Вильгельма и его сторонников, - говорит Дутов на открытии очередного Войскового круга оренбургского казачьего войска. - И ясно, определенно стоит перед нами провокаторская фигура Владимира Ленина. Россия умирает. Мы присутствуем при последнем ее вдохе".
Однако в январе 18-го Дутов вынужден оставить Оренбург и уйти в Верхнеуральск. Город занимают красные. Трижды он пытается снять с себя полномочия Войскового атамана, и трижды Круг не принимает отставку. Делать нечего...
А тем временем красные продолжают теснить белоказаков. Дутов во главе Оренбургской армии отступает на юг, в степи. На секунду, правда, показалось, что ход истории переломлен - в июле 18-го при поддержке мятежного чехословацкого корпуса он возвращается в отбитый Оренбург. Но это ненадолго. Несмотря на все усилия, на помощь Антанты - а атаман устанавливает отношения с Францией, Англией и Америкой, крах белого движения неминуем.
В 19-м году в результате оренбургской операции Юго-Западная армия Дутова наголо разбита. Он, уже генерал-лейтенант, назначается походным атаманом всех казачьих войск России.
В этой должности Дутов проходил меньше года. В 20-м атаман, как и многие другие казаки, рядовые и титулованные, - бежит за кордон. В Китай...
Даже за пределами Родины Дутов не оставляет надежды освободить Россию от ненавистного большевизма. Сидя за высокими стенами китайской крепости Суйдун, он пытается поднимать восстания на приграничных территориях. Активно собирает деньги на вооруженную борьбу. У кого брать - ему совершенно безразлично: атаман обращается и к китайцам, и к японцам, и к французам. Но восстания одно за другим терпят поражения. Союзники постепенно начинают отказывать ему в помощи. Преданных людей остается все меньше - они гибнут, сдаются красным, отходят от борьбы.
Тем не менее, деятельность Дутова вызывает большую обеспокоенность советского руководства. Одно имя его способно всколыхнуть несознательные массы. А значит, имени этого не должно существовать.
В Москве принимают решение: ликвидировать Дутова. Выполнение этой щекотливой миссии возложено на Реввоенсовет Туркестанского фронта.
Почему не на ВЧК? - спросите вы. Ведь испокон века считалось, что только соратники Дзержинского способны решить любую проблему, да и по фильму операцию проводили чекисты.
Ответ прост. Сегодня мало кто знает, что в годы гражданской войны Реввоенсоветы (РВС, воспетые Гайдаром) обладали властью отнюдь не меньшей, чем чекистские органы. В их подчинении находились и представители фронтов, армий, флотов, флотилий, и политические лидеры революционных партий.
Наряду с особыми отделами ВЧК РВС также занимались и разведкой, контрразведкой - всем тем, что нынче мы зовем "оперативно-розыскной деятельностью". (Впрочем, без чекистов все же не обошлись. Правда, их участие было больше формальным - Лубянка осуществляла только общий контроль.) Ликвидации Дутова было придано столь важное значение, что на средства большевики не скупились. Наркомфин выделил невиданную по тем временам сумму - двадцать тысяч рублей николаевскими золотыми - на задворках республики купюрам советским пока не доверяли.
Дело оставалось за малым: найти исполнителей. Учитывая местную специфику, решено было использовать не столичных "терминаторов", а опираться на местные кадры.
После недолгих поисков выбор пал на начальника уездной Джаркентской (ныне Джаркент переименован в город Панфилов) милиции Касымхана Чанышева. У Чанышева был целый ряд преимуществ: казах, уроженец здешних мест, из богатой и знатной семьи, имеет большие связи среди белоказаков и "бывших". Чанышев становится агентом местного пункта Регистрода (нечто вроде разведотдела). Почему он согласился работать на новую власть? Возможно, в основе лежали мотивы чисто идейные, подкрепленные для пущей убедительности крупной суммой золотых десяток, обещанных за успешное выполнение операции. Согласно утвержденному плану, Чанышев берет отпуск и отправляется к своим родственникам в город Кульджу, на Северо-Запад Китая. Именно в Кульдже находится центр дутовского движения.
Уже на следующий день после приезда разведчик находит бывшего джаркентского городского голову Миловского, приговоренного в РСФСР к двадцати годам концлагеря и бежавшего от наказания. Чанышеву Миловский доверяет - он знает, что многие его родственники тесно связаны с белым движением.
"Как ты? - живо расспрашивает голова беглеца из Совдепии. - Чем занимаешься?". - "Работаю в милиции", - признается Чанышев. И тут же заявляет, что ненавидит большевиков, готов драться с ними до конца.
"В моем подчинении двести вооруженных милиционеров. Любой приказ, который я отдам, будет выполнен беспрекословно. Поднять восстание в Джаркентском уезде - в наших силах. Необходимо лишь действовать сообща".
Клюнуло! Обрадованный чиновник тут же предлагает Чанышеву познакомиться с Дутовым и выработать план совместных действий.
Вечером на квартиру к родственникам Князя (такую кличку присвоили Чанышеву в стане Дутова) приходит доверенное лицо атамана священник Иона. Разговор был долгий, но удачный.
"Я человека узнаю по глазам, - сказал в конце Иона. - Вы наш человек, и вам необходимо познакомиться с атаманом Дутовым. Он человек хороший, если вы будете работать на него, то он вас никогда не забудет".
Договариваются о том, что разведчик приедет в крепость Суйдун и переговоры с попом продолжатся. А там, коли всё будет хорошо, возможна и беседа с самим Дутовым.
Через день Чанышев отправляется в Суйдун. На местном базаре совершенно случайно он встречает старого знакомого - полковника Аблайханова. "Друзья" отмечают счастливое свидание в местной харчевне, и вновь в ход идет легенда о двухстах милиционерах, готовых поднять восстание. В отличие от хитромудрого попа Ионы Аблайханов решает проблему в пятнадцать минут. Дутов принимает Чанышева в своем кабинете.
Беседуют они с глазу на глаз. Атаман убеждает начальника милиции помогать святому делу. Правда, добавляет он, "если изменишь - мы найдем тебя на дне моря". Чанышев, разумеется, присягает на верность.
Происходит инструктаж. Дутов рекомендует использовать для борьбы все средства: подрывать авторитет Советской власти, сойтись и помогать тайной резидентуре атамана, действующей в Джаркенте. (Аналогичные подпольные организации есть и в других городах - Пржевальске, Талгаре, Верном, Пишнеке, Ташкенте, Семипалатинске, Омске.) Цель одна: подготовка сил к общему восстанию.
В дорогу Чанышеву дают кипу листовок - еще со времен гражданской Дутов делал упор на наглядную агитацию. (К слову, листовки в изобилии распространялись в уездах Семиречья, причем крайне умело - чекисты практически не находили их у местного населения.)
"Братья, заблудившиеся и заведенные в тупик, измученные братья, - говорится в одной из них. - Стон ваш дошел до меня. Я увидел слезы ваши, ваше горе, нужду и страдания. И мое сердце русское, душа православная заставляет забыть все обиды, причиненные вами вашей родине многострадальной. Ведь нас всех так мало осталось!"
В Джаркенте Чанышева встретили с распростертыми объятиями. О таком успехе можно было только мечтать. Правда, праздновать победу было еще рано.
В местном пункте регистротделения было написано письмо Дутову. В нем сообщались заведомо ложные сведения о расстановке сил, подкрепляющие легенду о подготовке к восстанию. Впоследствии подобных писем от имени Князя будет отправлено немало.
Впрочем, Дутов не так прост - недаром он оканчивал Академию Генерального штаба. Новому агенту устраивают многочисленные проверки. К счастью, он выдерживает их с блеском. Вдобавок атаман присылает в Джаркент своего эмиссара, некоего Нехорошко. Чанышев устраивает его работать писцом в милицию.
Мало-помалу атаман начинает доверять Князю. "Передавайте мой поклон Вашим друзьям - они мои, - пишет Дутов в одной из тайно переправленных депеш. - Посылаю своего человека под Вашу защиту и ответ, сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Ергаш-баем. Поклон, дружище, ваш Дутов".
Между тем в Средней Азии с переменным успехом вспыхивают восстания. В Алтайской губернии, Семипалатинске, Зайсане поднимаются мятежи. Дутов возлагает на Чанышева большие надежды.
Когда Князь во второй раз приезжает в китайскую крепость Суйдун, атаман принимает его как родного. Дутовская агентура успела донести, что большевики будто бы заподозрили неладное в поведении начальника милиции и решили его арестовать.
Но Дутов никогда не стал бы тем легендарным Дутовым, если не имел бы какого-то чудовищного звериного чутья. Что-то в разговоре с агентом кажется ему подозрительным, и он решает в очередной раз его испытать. Атаман настойчиво велит Чанышеву отправиться в Кульджу и встретиться с отцом Падариным, опытным контрразведчиком.
Чанышев чувствует подвох. Взамен себя он посылает к Падарину своего помощника - дескать, сам он приболел. Помощник просит выдать немного денег, но Падарин ему отказывает. Он в категорической форме требует, чтобы Чанышев явился к нему лично, прямо ночью.
От греха подальше Князь возвращается обратно в Казахстан. Спешный отъезд он объясняет приставленному к нему соглядатаю Нехорошко тем, что получил из дома письмо, где сообщалось, что дальнейшее отсутствие может стать причиной ареста его родственников и помощников-контрреволюционеров.
Нехорошко этот аргумент вроде бы впечатляет. Он дает слово убедить атамана в том, что все подозрения беспочвенны.
Подозрения у Дутова действительно растут. Приведем выдержку из его письма, адресованного Чанышеву: "Ваш обратный проезд в Джаркент меня удивил, и я не скрою от Вас, что я принужден сомневаться и быть осторожным с Вами, поэтому вперед до доказательства Вами преданности нам, я не сообщу многого. (...) Я требую службы Родине - иначе я приду и будет плохо. А если кто из русских в Джаркенте пострадает - ответите Вы, и очень скоро".
Участи Касымхана Чанышева не позавидуешь. Двойной агент, он оказался меж двух огней. С одной стороны - Дутов с его угрозами и недоверием. С другой - красные.
В январе 1921 года у Чанышева была взята расписка: в десятидневный срок он должен убить атамана. В противном случае под расстрел пойдет сам ликвидатор. Незадолго до этого Князь в третий раз побывал в Китае. Вернувшись, он сообщил в РВС, что известия о поражении в Крыму Врангеля, о заключении мира с поляками и о ликвидации нарынского восстания сильно подкосили атамана. Однако надежды он не теряет и рассчитывает на успех подготовленного им в Пржевальском уезде мятежа. Все упирается лишь в нехватку оружия. Впрочем, китайцы обещают с этим помочь. Пока же Дутов не смог выделить Чанышеву ни одного ствола. Отказался снабжать и деньгами: кризис.
Что ж, ничего не попишешь - взялся за гуж... Начальник милиции вновь отправляется в крепость Суйдун. Сопровождают его еще двое боевиков. 6 января они переходят границу и приступают к выполнению задания. Но успеха не имеют: в результате восстания Маньчжурского полка в Куре дутовская крепость взята под усиленную охрану.
Родина встречала своих "героев" без энтузиазма. 14 января Чанышева с помощниками арестовывают и помещают в арестантский дом при джаркентской горЧК. Вместе с ним в застенках томится и эмиссар Дутова Нехорошко.
В те времена человеческие судьбы стоили дешевле песка в алтайских степях. Князю объявляют приговор: расстрел.
Он умоляет пощадить его. Клянется выполнить приказ. В итоге РВС соглашается пойти на компромисс. Взамен себя Чанышев должен оставить в заложниках десять родных. Если через неделю он не прикончит Дутова, заложники будут расстреляны.
В ночь с 31 января на 1 февраля диверсионная группа покидает советскую землю. Второго февраля они уже в Суйдуне. Рассеиваются по городу, ждут подходящего случая.
На тот раз удача вроде бы смилостивилась над ними.
"Господин атаман. Хватит нам ждать, пора начинать, все сделано. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем".
Записку такого содержания несет на квартиру Дутова чанышевский курьер Махмуд Хаджамиров. Ранее он уже бывал у атамана с поручениями от Князя.
Сам Чанышев остается ждать у дверей караульного помещения. Еще один диверсант - возле часового. Другой - у ворот крепости. Трое разведчиков с лошадьми наготове страхуют ликвидаторов у входа во двор.
Посланец Чанышева Хаджамиров беспрепятственно проходит мимо часового. Его здесь знают. Открывает дверь в кабинет к Дутову...
Предоставим право дальнейшего повествования самому Махмуду Хаджамирову: "При входе к Дутову я передал ему записку, тот стал ее читать, сидя на стуле за столом. Во время чтения я незаметно выхватил револьвер и выстрелил в грудь Дутову. Дутов упал со стула. Бывший тут адъютант Дутова бросился ко мне, я выстрелил ему в упор в лоб. Тот упал, уронив со стула горевшую свечу. В темноте я нащупал Дутова ногой и выстрелил в него еще раз".
Прокатившиеся залпы послужили сигналом остальным разведчикам. Тут же в упор был застрелен часовой. Выстрелами Чанышев блокирует отдыхавших в караулке конвойных, убивая двоих из них.
Выбежав на улицу, они оседлали лошадей и поскакали из крепости. Солдаты-китайцы попытались было преградить им путь, но несколько выстрелов разогнали "вояк".
7 февраля диверсанты отправились обратно в Джаркент. А 8-го в Суйдуне прошла панихида. Дутов и его охранники с воинскими почестями были похоронены в Кульдже.
"в дополнение посланной вам телеграммы сообщаю подробности двтчк (двоеточие. - Авт.) посланными через джаркентскую группу коммунистов шестого февраля убит генерал дутов и его адъютант и два казака личной свиты атамана при следующих обстоятельствах тчк руководивший операцией зашел квартиру дутова подал ему письмо и воспользовавшись моментом двумя выстрелами убил дутова третьим адъютанта тчк двое оставшихся для прикрытия отступления убили двух казаков из личной охраны атамана бросившихся на выстрел в квартиру тчк наши сегодня благополучно вернулись джаркент тчк"
Эта телеграмма была отправлена из Ташкента 11 февраля 1921 года председателю Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, члену РВС Туркестанского фронта Григорию Сокольникову.
Рукописная пометка на телеграммном бланке сообщает, что копия ее послана в ЦК РКП(б).
Самому высокому адресату...
Александр Дутов был фаталистом - он свято верил в судьбу. А как иначе: коли не судьба, не гремело бы имя атамана по всей России. "Если суждено быть убитым, то никакие караулы не помогут", - говорил Дутов. Так и вышло...
Редакция выражает глубокую признательность Центральному архиву ФСБ России и Центру общественных связей ФСБ России за помощь при подготовке этого материала.