Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
А.Н. ШЕЛЕПИН
01.01.1995
"КГБ И ВЛАСТЬ". Москва, "Ветеран МП",
...После смещения Серова на пост Председателя КГБ пришел А.Н.Шелепин. Я знал его еще по комсомолу; общался с ним во время Московского фестиваля молодежи и студентов, штаб которого он возглавлял.
Шелепин неплохо проявил себя как комсомольский руководитель. Единственное, что смущало меня лично: почему человек, который ведал военно-физкультурной работой в Московском горкоме комсомола и всю войну проработал в ЦК ВЛКСМ, так и не пошел на фронт. Мне казалось, комсомольский вожак в такое время непременно должен быть на фронте. Но это мои личные соображения, а в остальном кандидатура Шелепина ни у кого особых сомнений не вызывала: умный, способный, образованный (в свое время окончил знаменитый ИФЛИ - институт истории, философии и литературы). А.Н.Шелепин представлялся всем человеком с ясной позицией и твердой рукой, в достаточной мере требовательный и настойчивый. На мой взгляд, он по праву занял должность Председателя Комитета госбезопасности. Именно такому человеку было под силу перестраивать работу Комитета в соответствии с решениями XX съезда партии.
Однако серьезной ошибкой Шелепина, на мой взгляд, явилось то, что он с самого начала не скрывал своего недоверия к кадровым сотрудникам органов госбезопасности, и не только к тем, кто был в чем-то повинен, а ко всем без исключения. Это сразу насторожило коллектив. Шелепин поспешил убрать многих проверенных и опытных чекистов, а на их место привел молодых ребят из комсомола, у которых не было ни житейского опыта, ни серьезной профессиональной подготовки, а кое-кто оказался просто карьеристом. Я могу назвать немногих, впоследствии ставших настоящими профессионалами. Среди них начальник Ленинградского управления Б.Т.Шумилов, Б.С.Шульженко - заместитель Председателя КГБ Украины, начальник Киевского управления Ю.М.Шрамко.
К сожалению, большую часть "лично известных" новому главе КГБ людей он отбирал вовсе не по деловым качествам.
Второй просчет Шелепина состоял в том, что он чуть ли не с первого дня пребывания на этом посту начал перекраивать органы госбезопасности, при этом действовал так решительно, точно уже полностью вошел в курс дела. Он не считался ни с научными авторитетами, ни с опытными профессионалами и был убежден, что будто сам все знает. Шелепин энергично принялся перетасовывать кадры, менять структуру КГБ.
Не хочу сказать, что структура была идеальной. Однако перестройка, которую затеял Шелепин, требовала вдумчивого и взвешенного подхода.
Допустим, он подхватил идеи Игнатьева, проводившего реорганизацию еще в конце 1952 года (ее прервала смерть Сталина). Игнатьев сумел тогда создать Главное разведывательное управление МГБ СССР с двумя основными управлениями: Первое - контрразведка и Второе - разведка.
Любопытный факт: тогда, в 1952 году, во главе разведки был поставлен генерал Е.П.Питовранов, за неделю до этого освобожденный из-под ареста, который был спровоцирован в октябре 1951 года Рюминым. Странный парадокс? Но ведь и Рокоссовского, и некоторых других военачальников, бывших "врагов народа", после освобождения назначали на высокие должности в армии. Типичная сталинская практика, основанная на том, что люди, вышедшие из тюрем, не утратили преданности своим идеалам и будут верой и правдой служить Родине.
Итак, Шелепин, пришедший в КГБ в конце пятидесятых годов, решил создать новую структуру КГБ. В соответствии с этим были ликвидированы все оперативные подразделения, занимавшиеся конкретными направлениями: экономикой, идеологией, транспортом и т.д., и образовалось единое Главное управление контрразведки. Сама идея такой реорганизации, как мне кажется, была разумной, но проводилась без достаточной подготовки и отрицательно сказалась на оперативной работе.
К недостаткам Шелепина можно отнести и то, что, заняв пост Председателя КГБ, он готов был исполнить все приказания "сверху", - по крайней мере, в начале деятельности. Иначе говоря, в работе с подчиненными он был требователен и принципиален, когда же дело касалось "власть предержащих", все было наоборот.
Вот характерный случай. Как-то раз Шелепин вызвал меня и сказал:
- Есть тут один физик, который решил поделить лавры с сыном Хрущева Сергеем. Они что-то там разрабатывали. Надо, чтобы он не претендовал на эту работу, ибо она сделана Сергеем Хрущевым.
И Шелепин попросил меня встретиться с этим ученым. "Не очень-то все это прилично!" - подумал я и прямо сказал об этом.
- Ваше мнение меня не интересует! - оборвал он меня.
Я вышел. Решил, что надо все продумать не горячась. Не было сомнений, не наше это дело - вмешиваться в подобные ситуации. Однако я не имел права отказаться выполнить приказ. Ну что ж, придется подчиниться, надо только хорошенько во всем разобраться.
Оказалось, ученый был болен, и я не стал его беспокоить. Дня через два Шелепин позвонил и спросил, почему я не докладываю о выполнении приказа. Мои объяснения его явно не удовлетворили.
Я выяснил, что физик болен несерьезно и, получив приглашение, поехал к нему. За столом мы заговорили об их совместной с Сергеем Хрущевым работе, ученый подробно рассказал обо всем, и мне стало ясно: его вклад в разработку значительно больше, чем Хрущева. Судя по всему, хозяин дома уже догадался о цели моего визита и заявил, что данная работа не имеет для него существенного значения, так как он занят другими, более интересными проблемами, а для Сергея Хрущева она очень важна. Словом, он готов отказаться от авторства в пользу Сергея. Расстались мы дружелюбно, но на душе у меня было скверно. Утром я позвонил Шелепину и доложил о выполнении поручения.
- Зайдите!
Захожу. Чувствую: он весь в напряжении, ждет моих разъяснений.
- Ну что?
- Ваше распоряжение выполнил.
- Но ведь он был болен!
- Пришлось воспользоваться его приглашением. Вы же приказали.
- Вы представились?
- Конечно. Показал ему удостоверение, и все объяснил.
- Что именно?
- Сказал, что интересуюсь степенью участия Сергея Хрущева в их совместной работе. Расстались по-доброму, он обещал больше не претендовать на авторство и предоставить эту честь Сергею Хрущеву. Хотя, если откровенно вам сказать, Александр Николаевич, Хрущев, безусловно, замахнулся не на своё.
Шелепин улыбнулся, и мне показалось, у него отлегло от сердца. Видимо, он и сам боялся за исход моих переговоров. Уверен, все это не он придумал, просьба, скорее всего, исходила от Сергея, а возможно, от самого Никиты Сергеевича.
Передо мной сидел человек, который готов был выполнить любое распоряжение руководства, но желал при этом выглядеть принципиальным. Должен признаться, было больно разочаровываться в нем.
Интересно, от чего зависит авторитет руководителя, как он складывается?
Как известно, людей без недостатков не бывает. Очевидно, каждый раз мы, сами того не сознавая, взвешиваем и соотносим положительные и отрицательные качества человека. Вот и Шелепин на поверку оказался личностью довольно сложной и противоречивой.
В свое время очень громкий общественный резонанс вызвал очерк, опубликованный в "Комсомольской правде". Речь шла о произволе генерального капитана-директора Одесской китобойной флотилии Соляника. Выступление газеты вызвало недовольство некоторых членов Политбюро: Подгорного, Шелеста, секретаря Одесского обкома партии Синицы и министра рыбной промышленности Ишкова. Готовилась расправа над газетой. Шелепин был единственным из членов Политбюро, кто встал на защиту этой объективной публикации. Несколько месяцев шла борьба, окончательное решение должен был вынести Секретариат ЦК партии, заседание которого вел Брежнев, занимавший в данном вопросе половинчатую позицию. И все же, несмотря на яростное сопротивление защитников Соляника, капитан-директор был освобожден от работы. Опровергнуть совершенно очевидные факты оказалось невозможно.
Надо было обладать высокой принципиальностью и мужеством, чтобы пойти против большинства членов Политбюро, и здесь следует отдать должное Шелепину.
Было и еще немало случаев, когда Шелепин занимал твердую позицию.
Оказалось, он не такой уж послушный исполнитель приказов "сверху", как это было в самом начале, когда он только-только пришел на работу в КГБ. Однако ни Шелепин, ни другие участники того заседания Секретариата ЦК не сумели защитить главного редактора "Комсомольской правды" Юрия Воронова, человека скромного и глубоко порядочного. "Сильные мира сего" не могли ему простить своего поражения. Воронова послали собственным корреспондентом газеты "Правда" в ГДР, пообещав сменить его через год-полтора, а продержали на этой работе четырнадцать лет.
В бытность Шелепина Председателем КГБ несколько раз возникали массовые беспорядки. К такого рода проявлениям недовольства населения органы госбезопасности готовы не были, что вызвало растерянность среди руководителей. Первая такая вспышка произошла в Муроме и Александрове Владимирской области. Не помню, что явилось конкретным поводом, но участники беспорядков выступили против милиции и местных партийных органов, обвиняя их во взяточничестве, бездушном отношении к нуждам населения, жалобам и просьбам людей. Разъяренная толпа врывалась в помещения районных комитетов партии и отделений милиции и учиняла погром. При этом не было претензий ни к органам прокуратуры и КГБ, ни к другим властным структурам. Наоборот, люди, доведенные до отчаяния, взывали к ним о помощи.
Вспоминается и дело, возникшее в начале шестидесятых годов в Грузии - в городе Зугдиди, где группа молодых людей создала нелегальную организацию, ставившую своей целью борьбу с беззаконием, бездушием и своеволием руководителей одного местного предприятия. В КГБ поступило сообщение о том, что в Зугдиди создана подпольная антисоветская организация. Конечно, повод для беспокойства был: если эти молодые люди преследовали благородную цель, для чего понадобилась тайная организация и призывы к борьбе с властью?
Встал вопрос об ответственности за "преступление". Тогда я и мои коллеги серьезно задумались, в чем причина подобных явлений, и, может быть, впервые пришли к выводу, что на создание нелегальной группы молодых людей вынудили жизненные обстоятельства. Нас поддержал Председатель КГБ Грузии А.Н.Инаури и особенно его заместитель Б.Кацитадзе. Никто из молодежной группы не был наказан, более того, всех ее участников подключили к работе комсомольского контроля, действовавшего на законных основаниях. А руководителей предприятия привлекли к ответственности за бездушное отношение к людям. Такое решение стало возможным только благодаря обстановке, складывавшейся в стране и в органах госбезопасности после XX съезда партии...
Шелепин неплохо проявил себя как комсомольский руководитель. Единственное, что смущало меня лично: почему человек, который ведал военно-физкультурной работой в Московском горкоме комсомола и всю войну проработал в ЦК ВЛКСМ, так и не пошел на фронт. Мне казалось, комсомольский вожак в такое время непременно должен быть на фронте. Но это мои личные соображения, а в остальном кандидатура Шелепина ни у кого особых сомнений не вызывала: умный, способный, образованный (в свое время окончил знаменитый ИФЛИ - институт истории, философии и литературы). А.Н.Шелепин представлялся всем человеком с ясной позицией и твердой рукой, в достаточной мере требовательный и настойчивый. На мой взгляд, он по праву занял должность Председателя Комитета госбезопасности. Именно такому человеку было под силу перестраивать работу Комитета в соответствии с решениями XX съезда партии.
Однако серьезной ошибкой Шелепина, на мой взгляд, явилось то, что он с самого начала не скрывал своего недоверия к кадровым сотрудникам органов госбезопасности, и не только к тем, кто был в чем-то повинен, а ко всем без исключения. Это сразу насторожило коллектив. Шелепин поспешил убрать многих проверенных и опытных чекистов, а на их место привел молодых ребят из комсомола, у которых не было ни житейского опыта, ни серьезной профессиональной подготовки, а кое-кто оказался просто карьеристом. Я могу назвать немногих, впоследствии ставших настоящими профессионалами. Среди них начальник Ленинградского управления Б.Т.Шумилов, Б.С.Шульженко - заместитель Председателя КГБ Украины, начальник Киевского управления Ю.М.Шрамко.
К сожалению, большую часть "лично известных" новому главе КГБ людей он отбирал вовсе не по деловым качествам.
Второй просчет Шелепина состоял в том, что он чуть ли не с первого дня пребывания на этом посту начал перекраивать органы госбезопасности, при этом действовал так решительно, точно уже полностью вошел в курс дела. Он не считался ни с научными авторитетами, ни с опытными профессионалами и был убежден, что будто сам все знает. Шелепин энергично принялся перетасовывать кадры, менять структуру КГБ.
Не хочу сказать, что структура была идеальной. Однако перестройка, которую затеял Шелепин, требовала вдумчивого и взвешенного подхода.
Допустим, он подхватил идеи Игнатьева, проводившего реорганизацию еще в конце 1952 года (ее прервала смерть Сталина). Игнатьев сумел тогда создать Главное разведывательное управление МГБ СССР с двумя основными управлениями: Первое - контрразведка и Второе - разведка.
Любопытный факт: тогда, в 1952 году, во главе разведки был поставлен генерал Е.П.Питовранов, за неделю до этого освобожденный из-под ареста, который был спровоцирован в октябре 1951 года Рюминым. Странный парадокс? Но ведь и Рокоссовского, и некоторых других военачальников, бывших "врагов народа", после освобождения назначали на высокие должности в армии. Типичная сталинская практика, основанная на том, что люди, вышедшие из тюрем, не утратили преданности своим идеалам и будут верой и правдой служить Родине.
Итак, Шелепин, пришедший в КГБ в конце пятидесятых годов, решил создать новую структуру КГБ. В соответствии с этим были ликвидированы все оперативные подразделения, занимавшиеся конкретными направлениями: экономикой, идеологией, транспортом и т.д., и образовалось единое Главное управление контрразведки. Сама идея такой реорганизации, как мне кажется, была разумной, но проводилась без достаточной подготовки и отрицательно сказалась на оперативной работе.
К недостаткам Шелепина можно отнести и то, что, заняв пост Председателя КГБ, он готов был исполнить все приказания "сверху", - по крайней мере, в начале деятельности. Иначе говоря, в работе с подчиненными он был требователен и принципиален, когда же дело касалось "власть предержащих", все было наоборот.
Вот характерный случай. Как-то раз Шелепин вызвал меня и сказал:
- Есть тут один физик, который решил поделить лавры с сыном Хрущева Сергеем. Они что-то там разрабатывали. Надо, чтобы он не претендовал на эту работу, ибо она сделана Сергеем Хрущевым.
И Шелепин попросил меня встретиться с этим ученым. "Не очень-то все это прилично!" - подумал я и прямо сказал об этом.
- Ваше мнение меня не интересует! - оборвал он меня.
Я вышел. Решил, что надо все продумать не горячась. Не было сомнений, не наше это дело - вмешиваться в подобные ситуации. Однако я не имел права отказаться выполнить приказ. Ну что ж, придется подчиниться, надо только хорошенько во всем разобраться.
Оказалось, ученый был болен, и я не стал его беспокоить. Дня через два Шелепин позвонил и спросил, почему я не докладываю о выполнении приказа. Мои объяснения его явно не удовлетворили.
Я выяснил, что физик болен несерьезно и, получив приглашение, поехал к нему. За столом мы заговорили об их совместной с Сергеем Хрущевым работе, ученый подробно рассказал обо всем, и мне стало ясно: его вклад в разработку значительно больше, чем Хрущева. Судя по всему, хозяин дома уже догадался о цели моего визита и заявил, что данная работа не имеет для него существенного значения, так как он занят другими, более интересными проблемами, а для Сергея Хрущева она очень важна. Словом, он готов отказаться от авторства в пользу Сергея. Расстались мы дружелюбно, но на душе у меня было скверно. Утром я позвонил Шелепину и доложил о выполнении поручения.
- Зайдите!
Захожу. Чувствую: он весь в напряжении, ждет моих разъяснений.
- Ну что?
- Ваше распоряжение выполнил.
- Но ведь он был болен!
- Пришлось воспользоваться его приглашением. Вы же приказали.
- Вы представились?
- Конечно. Показал ему удостоверение, и все объяснил.
- Что именно?
- Сказал, что интересуюсь степенью участия Сергея Хрущева в их совместной работе. Расстались по-доброму, он обещал больше не претендовать на авторство и предоставить эту честь Сергею Хрущеву. Хотя, если откровенно вам сказать, Александр Николаевич, Хрущев, безусловно, замахнулся не на своё.
Шелепин улыбнулся, и мне показалось, у него отлегло от сердца. Видимо, он и сам боялся за исход моих переговоров. Уверен, все это не он придумал, просьба, скорее всего, исходила от Сергея, а возможно, от самого Никиты Сергеевича.
Передо мной сидел человек, который готов был выполнить любое распоряжение руководства, но желал при этом выглядеть принципиальным. Должен признаться, было больно разочаровываться в нем.
Интересно, от чего зависит авторитет руководителя, как он складывается?
Как известно, людей без недостатков не бывает. Очевидно, каждый раз мы, сами того не сознавая, взвешиваем и соотносим положительные и отрицательные качества человека. Вот и Шелепин на поверку оказался личностью довольно сложной и противоречивой.
В свое время очень громкий общественный резонанс вызвал очерк, опубликованный в "Комсомольской правде". Речь шла о произволе генерального капитана-директора Одесской китобойной флотилии Соляника. Выступление газеты вызвало недовольство некоторых членов Политбюро: Подгорного, Шелеста, секретаря Одесского обкома партии Синицы и министра рыбной промышленности Ишкова. Готовилась расправа над газетой. Шелепин был единственным из членов Политбюро, кто встал на защиту этой объективной публикации. Несколько месяцев шла борьба, окончательное решение должен был вынести Секретариат ЦК партии, заседание которого вел Брежнев, занимавший в данном вопросе половинчатую позицию. И все же, несмотря на яростное сопротивление защитников Соляника, капитан-директор был освобожден от работы. Опровергнуть совершенно очевидные факты оказалось невозможно.
Надо было обладать высокой принципиальностью и мужеством, чтобы пойти против большинства членов Политбюро, и здесь следует отдать должное Шелепину.
Было и еще немало случаев, когда Шелепин занимал твердую позицию.
Оказалось, он не такой уж послушный исполнитель приказов "сверху", как это было в самом начале, когда он только-только пришел на работу в КГБ. Однако ни Шелепин, ни другие участники того заседания Секретариата ЦК не сумели защитить главного редактора "Комсомольской правды" Юрия Воронова, человека скромного и глубоко порядочного. "Сильные мира сего" не могли ему простить своего поражения. Воронова послали собственным корреспондентом газеты "Правда" в ГДР, пообещав сменить его через год-полтора, а продержали на этой работе четырнадцать лет.
В бытность Шелепина Председателем КГБ несколько раз возникали массовые беспорядки. К такого рода проявлениям недовольства населения органы госбезопасности готовы не были, что вызвало растерянность среди руководителей. Первая такая вспышка произошла в Муроме и Александрове Владимирской области. Не помню, что явилось конкретным поводом, но участники беспорядков выступили против милиции и местных партийных органов, обвиняя их во взяточничестве, бездушном отношении к нуждам населения, жалобам и просьбам людей. Разъяренная толпа врывалась в помещения районных комитетов партии и отделений милиции и учиняла погром. При этом не было претензий ни к органам прокуратуры и КГБ, ни к другим властным структурам. Наоборот, люди, доведенные до отчаяния, взывали к ним о помощи.
Вспоминается и дело, возникшее в начале шестидесятых годов в Грузии - в городе Зугдиди, где группа молодых людей создала нелегальную организацию, ставившую своей целью борьбу с беззаконием, бездушием и своеволием руководителей одного местного предприятия. В КГБ поступило сообщение о том, что в Зугдиди создана подпольная антисоветская организация. Конечно, повод для беспокойства был: если эти молодые люди преследовали благородную цель, для чего понадобилась тайная организация и призывы к борьбе с властью?
Встал вопрос об ответственности за "преступление". Тогда я и мои коллеги серьезно задумались, в чем причина подобных явлений, и, может быть, впервые пришли к выводу, что на создание нелегальной группы молодых людей вынудили жизненные обстоятельства. Нас поддержал Председатель КГБ Грузии А.Н.Инаури и особенно его заместитель Б.Кацитадзе. Никто из молодежной группы не был наказан, более того, всех ее участников подключили к работе комсомольского контроля, действовавшего на законных основаниях. А руководителей предприятия привлекли к ответственности за бездушное отношение к людям. Такое решение стало возможным только благодаря обстановке, складывавшейся в стране и в органах госбезопасности после XX съезда партии...