Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Я ВИДЕЛ, КАК ДЗЕРЖИНСКИЙ ЦЕЛОВАЛ ДАМЕ РУКУ
20.12.2002
"Труд" (Москва).
85 лет назад, 20 декабря 1917-го, был подписан декрет о создании ВЧК. А старейшему чекисту Борису Игнатьевичу Гудзю в августе стукнуло 100. Так что есть что и о ком вспомнить.- Только давайте сразу условимся. Хочу, чтобы вы поняли: я не был ни помощником Дзержинского, ни заместителем Менжинского. В январе 23-го в контрразведку ОГПУ меня привлек Артузов.
- Очень известный разведчик.
- Артузов воспитывался у тех людей, с которыми отец общался еще в Ярославле в 1900 году по партийным социал-демократическим делам. В 1923-м Артузов приобщил меня к чекистской работе в рамках операции "Трест". Можно сказать, взял на себя ответственность за мою судьбу и поэтому держал в поле зрения.
- А почему вдруг раз - и в ЧК?
- Я же выходец из революционной семьи, иначе бы ничего такого не случилось. И потом совсем никакой не "раз". Артузов хотел пригласить к себе на работу, когда мне было еще 16. Тогда существовала такая служба - "военный контроль" - нечто вроде контрразведки при Реввоенсовете республики. Была она в ведении Троцкого. Но соратник Ленина Михаил Сергеевич Кедров, начальник "военного контроля", сказал, что мне надо "потереться" в этой жизни, набраться жизненного опыта. И вскоре я добровольно вступил в Красную Армию. А в 1922-м, уже после демобилизации, мне, студенту, снова довелось пообщаться с Артузовым. В январе 1923-го, согласовав с зампредом ОГПУ Уншлихтом, он назначил меня уполномоченным контрразведывательного отдела по линии агентурно-оперативной охраны государственной границы. Прослужил я до 1937 года в секретно-оперативном управлении, в Особом отделе, в Иностранном отделе, был резидентом ИНО в Японии, работал в разведуправлении РККА, где получил звание полкового комиссара.
- Борис Игнатьевич, но страницах "Труда" вы уже рассказывали о "Тресте", о самоубийстве Савинкова. Не могли бы что-то сказать и о других громких операциях? Вы не участвовали в 1930-м в захвате руководителя РОВС генерала Кутепова? Тогда чекисты похитили его в Париже, но до Лубянке довезли.
- Я работал в Москве, в контрразведывательном отделе. В той очень сложной операции мне участвовать не довелось, но, конечно, о ней наслышан лично от Артузова.
- Правда ли, что, когда Кутепова взяли, ему сразу стало плохо, и он умер в машине?
- По моим данным, после того как его схватили, Кутепова доставили на наш корабль. И уже на пароходе, буквально где-то на подходе к Новороссийску, он умер от инфаркта. Чуть-чуть не довезли. А в Париже при захвате в машине ему сделали укол морфия. 1930 год - по-моему, уже вел наблюдение за органами ГПУ Ежов, хотя могу и ошибаться. Новое начальство упрекало: прохлопали, какие же вы ему создали условия, что не довезли? Но Кутепову было немало лет. И надо понять, какие переживания он испытывал: руководитель всей военной эмиграции попал в ловушку, его перехитрили, да еще в Париже.
- А потом, через пять лет, похитили и другого руководителя эмиграции - Миллера.
- Но это - совершенно другая история. Привезли его живого. Были следствие, суд. Миллера по приговору расстреляли.
- Популярна версия об отравлении Горького. Некая дама, весьма близкая и к нему, и к Герберту Уэллсу, якобы отравило Алексея Максимовича, угостив, по заданию органов, конфетами с ядом...
- Это все чистейшая ложь. Горький долго болел, умер своей смертью. Мы, чекисты, это знали.
- А как все-таки насчет отравленных конфет, о которых повествуется в недавно вышедшей книге?
- Вымысел. Дайте мне книгу, где об этом написано, и я могу разоблачить это вранье.
- Но дама, свободно пересекавшая границы, чтобы развлечь великих писателей, судя по всему, не могла не попасть под зоркое око чекистов.
- Вот этого не исключаю. Возможно, повторяю, возможно, спецслужбы использовали даму в своих целях. Быть может, поставляла какие-то сведения, доносила некую информацию.
- Теперь много говорят и о том, будто и Вячеслав Рудольфович Менжинский, сменивший скончавшегося основателя ЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского, тоже ушел из жизни как-то странно.
- Ягода в своих показаниях ложно оговорил себя. Заявил, будто отравил Менжинского. Но все это - под давлением следователей. Менжинский - достаточно видная фигура для партии и государства. Он не был типичным аппаратчиком, как Ягода. Входил в круг руководящих работников непосредственно Центрального Комитета. Человек интеллигентный, с большой эрудицией, исключительно понимающий. Знал несколько языков. Мешала ему хроническая астма, больное сердце. Потом он попал в автокатастрофу, повредил позвоночник. Ему даже сидеть было трудно. В своем рабочем кабинете иногда лежал на диване. Однако голова - светлая, опытный конспиратор, Но физически на службе долго выдерживать не мог. Несколько дней поработает - и на бюллетень. Потом придет - и снова две недели на бюллетене. А разговоры о том, что его устранили, - вранье, липа. Скорее иное: Сталин, использовав Ягоду, его сломал. Сталину такая ситуация была выгодна. Во главе ОГПУ числился известный в партии человек, а его заместитель, аппаратчик Ягода, фактически беспрекословно выполнял любые сталинские указания, в том числе и по фальсификации политических процессов. А Менжинский болел долго, тяжело и умер. Остальное сочинил Ягода - уже под давлением.
- Тогда многие в чем угодно признавались.
- Надо разбираться, как и в чем признавались. Когда Ягода посидел на нарах, когда его там обработали, он уже потом выступал на своем процессе как "старый большевик", который запутался во фракционных связях и теперь в этом раскаивается. Даже здесь он служил Сталину. Тому было выгодно, чтобы Ягода выдавал себя за старого партийца, сбившегося на антипартийные дела. Но Ягода никогда не был и не мог быть старым большевиком. Не было ничего подобного. Чего он только не сочинял, чтобы угодить Сталину.
- Я бы хотел вернуться к судьбам двух руководителей операции "Трест". Артузова расстреляли. А что было со Стырной, который доводил "Трест", что называется, до конца?
- И судьба Стырны тоже трагична: расстреляли, так же как и Артузова.
- А его жена, сын?
- Жена умерла в тюрьме, У чекистов и ответственных работников было принято брать приемных детей. Стырна усыновил мальчика, по-моему, бурята по национальности. Он, кажется, уже служил в авиации. Судьба его мне неизвестна.
- Борис Игнатьевич, а как в конце 20-х - начале 30-х годов жили чекисты? Получше армейских офицеров?
- Да я бы не сказал. Вот вам одна история. В 1919-м Артур Христианович Артузов, будучи особым уполномоченным Особого отдела, посетил наш дом и уговорил мою маму пойти заведующей столовой Особого отдела. Так и сказал: "Антонина Эдуардовна, у нас повар, по-моему, жулик, он все жиры каким-то образом вытаскивает, и мы не понимаем, как он нас объедает".
- Обворовывал чекистов?
- Да, и Артузов маме на это жаловался: "Мы ценим вас как честного человека и хотим, чтобы вы навели порядок, чтобы вся бригада поваров знала, что вы не воруете". Мама поставила Артузову одно условие: "Хорошо, но каждый день я получаю два честных пайка и уношу их домой, кормить семью". Артузов доложил Ягоде, который был управляющим делами ЧК и ведал этим хозяйством... Так мама проработала там некоторое время, и я, помню, приходил к ней в назначенные часы и носил домой ее сумки - в них два бидончика с супом и кашей.
- Много чекистов сбегало, уходило на Запад в 20-е годы?
- Немного, ничуть не больше, чем в последующие. Я в такое время работал, когда условия были не как при Ежове. При нем - страшная мясорубка. А у нас была нормальная здоровая работа. Надо было вкалывать, а не выколачивать какими-то методами физического воздействия из людей признания.
- Вы никогда не виделись с Дзержинским?
- Расскажу вам такой эпизод. Однажды я был свидетелем, как на площадке третьего этажа около лифта Дзержинский встречал даму - по одежде явно иностранка. И Феликс Эдмундович, здороваясь с ней, наклоняется и целует даме руку. Оказалось, польская аристократка Семполовская, общественная деятельница из Красного Креста, приехала в Москву по вопросам помощи коммунистам, арестованным в Польше. А у нас, можно сказать, по аналогии была Екатерина Павловна Пешкова, которая опекала арестованных поляков в СССР.
- Борис Игнатьевич, и последний вопрос. Вас, знавших множество руководителей ЧК, уволили со службы. Почему Ежов и его подручные вас не тронули?
- Я не могу вам ответить на вопрос, хоть сам часто об этом задумываюсь. Была массовая мясорубка. А я выпал из системы в мае 1937-го в связи с арестом сестры. После увольнения из разведуправления РККА работал шофером автобуса на маршруте Белорусский вокзал - Черемушки. Было не до Бориса Игнатьевича. Надо было хватать таких, как Стырна, Артузов... Вспомнили обо мне коллеги по службе в 70-е годы, и с тех пор чем могу - помогаю. Наверно, сегодня я остался один, кто знает историю ЧК не только по учебникам.
- И уж в заключение позвольте поздравить вас со счастливым поворотом судьбы. В августе 2002-го у вас - юбилей, столетие. А теперь вы, человек свободный, вдовый, вновь обрели вторую половину.
- Благодарю, теперь я не одинок.
Беседу вел Николай ДОЛГОПОЛОВ