Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Предательство не имеет срока давности
19.03.2015
Военно-исторический журнал, №12, 2014 г.
С. Н. КЛЮЧНИК–
исследователь истории органов государственной безопасности (г. Москва)
«Предательство не имеет срока давности».
Аннотация.В статье рассказывается об офицерах и солдатах Красной армии, оказавшихся в плену у финнов и их использовании в пользу финской разведки. О вербовке агентуры из числа советских военнопленных сотрудниками отдела надзора финского Генштаба.
Ключевые слова:военнопленные в финских концентрационных лагерях. Агентура из числа военнослужащих Красной армии. Советские военнопленные на службе в финской разведке. Шпионаж в пользу Финляндии.
Summary. The article says about the soldiers of the Red Army, who were captured by Finns and were used in favor of Finnish intelligence. It is about recruitment of agents among the Soviet POWs (prisoners of war) by the officials of the control department of the General Staff of Finland.
Keywords: POW in Finnish concentration camps. Agency among the soldiers of the Red Army. Soviet POWs working for Finnish intelligence. Espionage in favor of Finland.
Исследование темы пребывания советских военнопленных в финском плену, в годы «Зимней войны» – 1939-1940 гг. и «Войны-продолжения» – 1941-1944 гг., нашло свое отражение в трудах и публикациях российских и иностранных историков[1]. В связи с выявлением и введением в научный оборот ранее не известных и недоступных документов, ученые и исследователи продолжают возвращаться к этой трагической для людских судеб теме.
Во время войны с Финляндией в годы Великой Отечественной войны офицеры и солдаты Красной армии, оказавшиеся в плену у финнов, содержались в специально созданных концентрационных лагерях, дислоцировавшихся в Финляндии и на территориях оккупированных районов Карело-Финской ССР[2] и Ленинградской области.
Установленный финнами режим для военнопленных был крайне суровым, в связи с этим в 1941-1944 гг. от голода и болезней, от побоев и издевательств погибло большое количество советских военнопленных.
Так, в докладной записке начальника Административного отдела Союзной контрольной комиссии в Финляндии В.Д. Стырова от 22 июня 1945 г. указано общее количество советских военнопленных, оказавшихся в финском плену – 63641 человек, из которых по репатриации возвращено в СССР – 42503 человека. Судьба остальных – 21138 человек, обозначена следующими данными:
– умерло от болезней и истощения, а также расстреляно финской администрацией и по приговорам военных судов – 18422 человек;
– бежало из лагерей, а также укрывалось различными способами из-за нежелания возвратиться в СССР – 1037 человек;
– оставалась недостаточно установленной судьба – 1679 человек[3].
В процессе фильтрации репатриантов, советской контрразведкой было выявлено и учтено порядка 49 лагерей существовавших в Финляндии и оккупированных ею территориях, в которых содержались советские военнопленные.
Несмотря на тяжелые условия содержания советских военнопленных в лагерях, представители финских специальных служб различными способами проводили среди них широкую антисоветскую пропаганду, склоняя последних на путь борьбы с советской властью.
В ходе контрразведывательной деятельности советских органов государственной безопасности было установлено, что в концентрационных лагерях сотрудниками отдела надзора финского Генштаба проводилась работа по вербовке агентуры из числа советских военнопленных. Там же финские спецслужбы занимались выявлением коммунистов, политработников, лиц готовившихся к совершению побегов из лагерей, изучением общего политико-морального состояния контингента военнопленных и др.
Кроме этого, в лагерях проводилась активная работа по насаждению агентуры, созданию резидентур по баракам, организовывались массовые опросы военнопленных по вопросам военно-разведывательного характера, путем так называемых «письменных работ» - добровольное описание военнопленными истории своей воинской части, известных ему промышленных и военных объектов и пр. За ценные работы военнопленные получали незначительные вознаграждения или послабления.
«При лагере имеется следственная часть. Она скомплектована исключительно из белогвардейцев и белоэмигрантов. Офицеры - белогвардейцы и белоэмигранты ведут учет военнопленных, собирают на каждого установочные данные, с каждого военнопленного снимают анкетные данные. Кроме этой технической работы, эти так называемые следователи, ведут всю агентурную работу в лагере. Они насаждают свою агентуру среди пленных с целью выявления недовольных политикой Финляндии и недовольных или обиженных советской властью людей. Свою агентуру «следователи» создают исключительно из карелов, вепсов и русских, обиженных советской властью. Военнопленные финны в лагеря либо не заключаются, либо содержатся на усиленном пайке. Даже имеются отдельные лагеря для карелов, где созданы лучшие условия»: – показал на следствии арестованный органами УНКВД по Вологодской области Сорокин А.А.[4]
Вербовка осведомителей из числа военнопленных офицеров и красноармейцев, как правило, производилась на компрометирующих материалах кандидата на вербовку, как советского человека, а именно: письменные работы, добровольная сдача в плен, услуги оказанные финнам какой бы формы они не были. Учитывалось при этом антисоветское прошлое военнопленных, ранее репрессированных органами советской власти, их социальное прошлое и т.д.
Так же находились и те, кто за послабление режима содержания в лагере, кто за расположение к себе лагерной администрации выслуживались перед врагом. Осведомительская сеть в основном состояла из числа изменников Родины, проверенных и зарекомендовавших себя на предательской работе в пользу финнов.
Одним из таких изменников являлся задержанный при переходе линии фронта виюле 1944 г., а затем арестованный Отделом контрразведки «Смерш» 7 Армии Абудихин Н.С., который в 1939 г. окончил военное артиллерийское училище, а последним местом его службы была должность командира взвода противотанковой батареи в 115 сд.
Среди мотивов, послуживших встать на путь предательства, Абудихин указал следующее: «На путь активной борьбы против советской власти я вступил в силу своего враждебного отношения к советской власти, а также в силу шкурнических интересов. Я решил устроить свое благополучие любыми путями. Мое враждебное отношение к советской власти сложилось, во-первых, потому, что в 1919 г. органами ВЧК у меня был арестован и расстрелян отец. Об отце мне рассказывала моя мать. О причинах ареста и расстрела отца мне известно со слов матери лишь то, что он имел у себя огнестрельное оружие (обрез), которое было обнаружено при обыске.
В плену у финнов, я в силу своих пораженческих настроений, неверия в победу Советского Союза над Германией, окончательно решил остаться в Финляндии и после войны не возвращаться в СССР. Для того чтобы создать себе более устойчивое и определенное положение для жительства в Финляндии, я и занялся активной антисоветской деятельностью»[5].
Следствием по уголовному делу установлено, что Абудихин находясь в офицерском лагере военнопленных № 1, и враждебно настроенный к Советской власти, в октябре 1941 г. по своей инициативе установил связь с представителем финской полиции в лагере и стал заниматься провокаторской работой среди пленных офицеров Красной армии. За период до июня 1942 г. им был выявлен целый ряд военнопленных, высказывавших в лагере настроения против финских захватчиков. По его доносам такие военнопленные направлялись в штрафные лагеря и подвергались различным мерам наказания.
В результате активной провокаторской деятельности, в августе 1942 г. Абудихин был назначен финской полицией руководителем провокаторской работы в лагере военнопленных № 1, и находился в этой должности до февраля 1943 г.
За этот период времени у себя на связи имел до 50 провокаторов, с каждым провокатором систематически осуществлял явки, давал задания выявлять военнопленных, настроенных против финских захватчиков, проводил вербовки новых провокаторов. Лично им было завербовано более 18 провокаторов, выявлено большое количество офицеров Красной армии, настроенных против финнов и имевших намерение совершить побег из плена. В январе 1943 г. Абудихин дал добровольное согласие сотрудничать с финской военной разведкой, что было оформлено соответствующей подпиской[6].
По инициативе отдела надзора финского Генштаба, ведавшего вопросами контрразведывательной службы, в системе лагерей были организованы штрафной лагерь № 24 и специальный лагерь № 3, в котором существовал обычный тюремный режим. Контингент этого лагеря определялся отделом надзора и в основном состоял из политработников Красной армии и лиц, подозреваемых в партизанской или разведывательной деятельности.
Об активности отдела надзора свидетельствует тот факт, что за время войны им изъято из лагерей 1410 человек и, кроме того, отобрано и передано немцам 2136 человек, представлявших интерес для гестапо и разведки немецкой армии, а из 207 политработников, попавших в финский плен, к моменту перемирия в лагерях сохранилось только 8 человек[7].
11 ноября 1944 г. военный прокурор спецлагеря НКВД № 283, дислоцировавшегося в г. Сталиногорск Московской области, санкционировал арест бывшего военнослужащего Красной армии Корчагина А.Д.
В материалах уголовного дела[8] имеются показания Корчагина, из которых следует. 9 сентября 1941 г. за пьянство и аморальные поступки приказом командующего 7 Армии Корчагин был лишен воинского звания «старший политрук» и направлен рядовым в стрелковый полк. Находясь на фронте, вместе со своим подразделением попал в плен финских войск. На допросе в финской военной полиции Корчагин заявил, что его политические взгляды враждебны советскому строю и выразил желание сотрудничать с отделом пропаганды финской разведки. Не получив в этот раз положительного ответа, Корчагин в дальнейшем, находясь в лагерях военнопленных в городах Петрозаводске и Нара-Ярви обращался к финской администрации с заявлением о своем желании сотрудничать с финнами. Наконец, в декабре 1941 г., после выполнения пробной работы – сочинения рассказа антисоветского содержания и дачи критических отзывов на ряд антисоветских листовок с точки зрения эффективности антисоветской пропаганды, а также после предварительных бесед с начальником разведывательного отдела Главной квартиры финской армии, был переведен в г. Хельсинки, где помещен в резиденцию отдела пропаганды финской разведки.
Корчагин являлся сотрудником указанного финского органа до августа 1943 г. В течение этого времени написал ряд статей антисоветского содержания публицистского и беллетристического характера, передававшихся на русском языке через финскую радиовещательную сеть. С апреля 1942 г. по июнь 1943 г. систематически писал антисоветские рассказы и выступал с ними перед микрофоном радиовещания под псевдонимом «дед Агафон».
Одновременно непосредственно для финской разведки выполнил ряд работ – наставлений для финских разведчиков. Написал работы «Требования, предъявляемые разведчику» и «Некоторые примеры из деятельности разведчика», откорректировал по существу материал «Поведение разведчика в Советском Союзе», просмотрел и сделал замечания об инструкции для разведчика на предмет проезда от г. Ленинграда в г. Горький в мирное и военное время. Рассказал сотрудникам финской разведки об известных ему сведениях о Муромском паровозоремонтном и о Сормовском заводах и о возможности насаждения там вражеской агентуры, а также сообщил известные ему сведения о частях и соединениях Красной армии.
В августе 1943 г., после подачи заявления о переводе на службу в разведотдел Генштаба финской армии, снова был направлен в лагерь-изолятор № 3, будучи предупрежден при этом, что из лагеря будет взят в разведывательный отдел.
Находясь в лагере изоляторе № 3, продолжал сотрудничать с финской разведкой, по заданию которой готовил программы и лекции для обучения разведчиков против СССР.
Вскоре после перевода в лагерь изолятор № 3, в сентябре 1943 г., был назначен старшиной барака № 8, каковым являлся до июля 1944 г. Как старшина барака поддерживал режим, установленный администрацией лагеря, относился враждебно к советским военнопленным, были случаи, когда избивал пленных за незначительные проступки и доносил на них.
В октябре 1944 г., в связи с заключением перемирия между СССР и Финляндией, был возвращен в числе других военнопленных в Советский Союз и направлен в спецлагерь № 283 НКВД СССР. Перед отправкой в СССР заявил финским властям о своем нежелании возвращаться в Советский Союз и просил оставить его в Финляндии или отправить в Японию.
Изложенные деяния, совершенные Корчагиным, полностью подтвердились показаниями свидетелей, проходящих по уголовному делу.
Военным трибуналом Тульского танкового военного лагеря Московского военного округа от 12 марта 1945 г. Корчагин А.И. по обвинению в преступлении, предусмотренном статьей 58-1«б» УК РСФСР приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. Однако, 25 апреля 1945 г., Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил ходатайство Корчагина о помиловании и заменил ему высшую меру наказания двадцатью годами каторжных работ[9]. (Приложение №1)
Архивные документы свидетельствуют, что случаи предательства и измены, к сожалению, были не единичными.
Так, 18 мая 1943 г. начальник Управления контрразведки «Смерш» Карельского фронта комиссар госбезопасности Сиднев А.М.[10] утвердил обвинительное заключение в отношении двух обвиняемых, из материалов уголовного дела которых следует[11].
27 января 1943 г., западнее г. Сегежа, были задержаны двое неизвестных в форме командиров Красной армии, следовавших в сторону линии фронта. При осмотре у них изъяты фиктивные документы, топографические карты и огнестрельное оружие. Будучи подвергнуты допросу задержанные признались, что являются агентами финской разведки, переброшенными на самолете в тыл Красной армии для ведения шпионской работы, и представились как Коржов Н.И. и Котов И.И.
На основании этих данных 28 января 1943 г. Особым отделом НКВД Карельского фронта шпионы были арестованы. (Приложение № 2,3)
В ходе следствия по делу установлено, что Коржов работая надзирателем Курской тюрьмы № 1, занимался хищением орденов, за что Военным трибуналом войск НКВД Курской области в 1940 г. был осужден на 2 года лишения свободы. В январе месяце 1942 г. Коржова досрочно из лагеря освободили и призвали в ряды Красной армии.
Находясь на службе в 91 сп 37 сд, в ночь на 5 апреля 1942 г. Коржов в составе своего отделения был послан в боевое охранение на передний край обороны. Задавшись целью изменить Родине, Коржов ночью в землянке расстрелял из ручного пулемета пять красноармейцев и младшего командира, а затем направился на пост, где стояло еще два красноармейца, которых он также расстрелял, после чего перешел на сторону врага.После допроса в одном из штабов финской части, Коржов дал согласие выступить по радио перед бойцами Красной армии. В своих неоднократных выступлениях распространял клевету на советскую власть, всячески восхвалял финских солдат и призывал красноармейцев к измене Родине. 22 августа 1942 г. Коржов, находясь в лагере для советских военнопленных в г. Медвежьегорске, был вызван на беседу к офицеру финской разведки, которому дал согласие вступить в ряды финской армии и вести борьбу против Красной армии. Кроме этого, после месячной физической и строевой подготовки, Коржов был направлен в город Петрозаводск, где в финской разведывательной школе начал подготовку для шпионской работы в тылу частей Красной армии.
Второй фигурант уголовного дела Котов[12], находясь на службе в 1068 сп 313 сд, в начале ноября месяца 1941 г., вместе со своим подразделением попал в окружение вражеских войск и при встрече с финскими солдатами, без сопротивления, сдался им в плен. В беседе с финским офицером, 20 июля 1942 г., дал свое согласие на вступление в ряды финской армии, и после месячной подготовки направлен в Петрозаводскую школу финской разведки. (Приложение № 4)
Таким образом, пересеклись пути двух предателей. И Коржов и Котов прошли четырех месячное обучение в школе финской разведки, постигая азы шпионской работы на территории своей Родины – СССР.
По окончании школы разведчиков Коржов и Котов в ночь на 19 января 1943 г. были выброшены на парашютах западнее г. Беломорска, имея задание от финской разведки – пробраться в г. Беломорск, где собрать сведения военного характера.
Для поддержания связи с финской разведкой и передачи собранных сведений Коржов и Котов были снабжены портативной радиостанцией, а для успешного выполнения задания и оказания сопротивления в случае их задержания, имели при себе огнестрельное оружие, карту района Беломорска, компас, лыжи и продукты питания на три недели.
Выполнив задание, Коржов и Котов 27 января 1943 г. на лыжах направились в сторону войск противника для доклада финской разведке о проделанной работе, но в пути следования были задержаны, а затем арестованы.
Органы правосудия Советского Союза всегда жестко реагировали на деяния связанные с предательством и изменой. Решением Особого совещания при Народном комиссаре внутренних дел СССР от 5 мая 1943 г. Коржов Н.И. и Котов И.И. за измену Родине расстреляны 21 мая 1943 г. (Приложение № 5)
Среди примеров предательства в годы Великой Отечественной войны имеется следующие. Так, Вербицкий М.И., 1916 г.р., украинец, гражданин СССР, образование 6 классов, член ВЛКСМ с 1932 по 1933 гг., выбыл «механически» за неуплату членских взносов. 5 августа 1941 г. призван в ряды РККА Кировским районным военкоматом г. Мурманска, служил в 611 сп 10 Гвардейской стрелковой дивизии.
7 сентября 1941 г. изменил Родине, путем добровольной сдачи в плен, перешел на сторону врага, сообщил сведения о численности, вооружении и командном составе частей Красной Армии.
30 сентября 1941 г. направлен в лагерь для военнопленных, где занимался провокаторской деятельностью, выдавал командованию белофинских лагерей коммунистов и политработников Красной Армии.
12 февраля 1942 г. завербован финскими разведорганами для шпионской работы против СССР. 15 февраля 1942 г. направлен в школу разведчиков, где прошел специальную подготовку – 1,5 месячное обучение по разведывательной деятельности.
5 апреля 1942 г. переброшен на территорию СССР с целью шпионской работы, при этом был снабжен оружием, компасом, деньгами, усыпляющими веществами, справкой эвакогоспиталя, красноармейской книжкой, бланком командировочного удостоверения.
13 апреля 1942 г. арестован ОО НКВД 14 Армии в г. Мурманске. 25 июля 1942 г. осужден Военным трибуналом Карельского фронта по ст. 58 п. 1 «б» УК РСФСР к ВМН – расстрелу, с конфискацией личного имущества. Приговор приведен в исполнение 1 августа 1942 г.
По заключению Военной прокуратуры ДВО от 14 октября 2002 г. Вербицкий М.И. признан обоснованно осужденным, в соответствии с п. «а» ст. 4 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» реабилитации не подлежит.
Другой пример. Шабанов И.Г., 1910 г.р., русский, гражданин СССР, образование 7 классов, в 1930 г. судим по ст. 116 УК к 9 месяцам принудительных работ, оправдан окружным судом, исключен из кандидатов ВКП (б) за пьянку в 1933 г.[13]
Согласно материалам архивного уголовного дела Шабанов, 23 июня 1941 г. будучи призванным в ряды Красной Армии в качестве красноармейца в 7 стрелковую роту 118 сп 54 сд, направлен на передовую линию фронта.
21 июля 1941 г., при отходе частей от финско-советской границы, изменил Родине и добровольно сдался в плен финнам. Находясь в лагерях для советских военнопленных в местечках Топпилово и Мерикоски (г. Оулу), сообщил финской разведке известные сведения о численности, вооружении и командном составе частей Красной армии, коммунистов, политработников и сообщил о них финскому командованию.
В ноябре - декабре 1941 г. завербован органами финской разведки в качестве агента для шпионской работы на территории СССР. 31 марта 1942 г. по окончании разведывательной школы, в составе группы из трех человек, направлен на север финско-советской границы, где получил оружие, компас, деньги, усыпляющие вещества и сфабрикованные документы для выполнения задания.
2 апреля 1942 г. в сопровождении финских солдат и унтер-офицеров в количестве 25 человек был переброшен на советскую территорию для выполнения шпионского задания по сбору сведений о военных объектах г. Мурманска и Мурманского порта.
8 апреля 1942 г., находясь на территории СССР, в составе группы из трех человек, следуя по заданному курсу на г. Мурманск, считая не пригодными сфабрикованные документы, полученные от финской разведки, решил добровольно сдаться органам НКВД. Шабанов рассчитывал, что будет перевербован советской контрразведкой, и впоследствии направлен на фронт. Собрав разведывательные данные о частях Красной армии на передовой, вернется на сторону финнов.
Но мечты, как известно, не всегда сбываются. 14 апреля 1942 г. Шабанов был арестован Особым отделом НКВД 14 армии в г. Мурманске.
По приговору Военного трибунала Карельского фронта от 25 июля 1942 г. на основании ст. 58 п.1 «б» УК РСФСР осужден к ВМН – расстрелу, с конфискацией имущества. Приговор приведен в исполнение 1 августа 1942 г.
По заключению военного прокурора ДВО от 14 октября 2002 г. Шабанов И.Г. признан обосновано осужденным, и в соответствии с п. «а» ст. 4 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» реабилитации не подлежит.
Некоторым предателям, ну уж очень не «везло». В архивных документах можно найти совсем «курьезные» случаи, по-другому это назвать не возможно. В докладной записке ОО НКВД 26-й армии о недочётах в боевых операциях частей армии на Кестеньгском направлении и контрреволюционных проявлениях среди личного состава за период с 10 по 20 мая 1942 г. имеются данные, что в ночь на 16 мая 1942 г. пытался перейти на сторону врага красноармеец Митрахович. Пытаясь перейти на сторону противника, Митрахович с фашистской листовкой в руках вышел на нашу разведывательную группу и, приняв её за противника, заявил: «что он добровольно сдаётся в плен и что уже два дня ищет этой возможности». Причём Митрахович, не разобравшись с кем, имеет дело, начал высказывать свои контрреволюционные настроения. Естественно, Митрахович был препровожден в расположение войск Красной армии и арестован[14].
Рассматривая вопросы предательства в годы войны, нельзя не отметить, что в Великой Отечественной войне советские воины, как и весь наш народ, честно и самоотверженно выполнили свой долг. Они героически сражались с фашистскими захватчиками, с презрением относились к трусам и паникерам. Советским воинам была чужда сама мысль о возможности сдачи в плен врагу.
Однако, в силу тяжелой обстановки, сложившейся в первый период войны, значительное количество советских военнослужащих, находясь в окружении и исчерпав все имевшиеся возможности к сопротивлению, оказалось в плену у противника. Многие военнослужащие попали в плен ранеными, контуженными, сбитыми во время воздушных боев или при выполнении боевых заданий по разведке в тылу врага.
Однако, в силу тяжелой обстановки, сложившейся в первый период войны, значительное количество советских военнослужащих, находясь в окружении и исчерпав все имевшиеся возможности к сопротивлению, оказалось в плену у противника. Многие военнослужащие попали в плен ранеными, контуженными, сбитыми во время воздушных боев или при выполнении боевых заданий по разведке в тылу врага.
Большинство советских солдат, оказавшихся в плену, сохранили верность Родине, вели себя мужественно и стойко переносили тяготы плена и издевательства гитлеровцев. Многие из них, рискуя жизнью, бежали из плена и сражались с врагом в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к советским войскам. Пройдя сквозь страшные мучения и страдания, многие из них вернулись после освобождения на Родину с горячим желанием честным трудом загладить свою вину перед Родиной. Однако, к солдатам и офицерам, находившимся в плену, в СССР всегда относились отрицательно, такова была идеология правящей партии. Простые люди, с одной стороны, жалели бывших военнопленных, с другой, не могли им простить, что последние вернулись из плена. Под влиянием таких взглядов бывшие военнопленные невольно испытывали чувство вины, и очередной праздник Победы был для них, скорее, напоминанием тех страшных лет, проведенных в концентрационных лагерях и той вопиющей несправедливостью, которой платила им собственная страна. Они часто скрывали, что были в плену, даже от своих близких родственников. И даже, когда в 1950-1960 гг., когда большинство бывших советских военнопленных было реабилитировано, отношение к ним на протяжении многих лет оставалось неоднозначным.
Тема сотрудничества советских граждан с финскими разведывательными органами до сих пор остается не вполне изученной. Но в отличие от советских времен, когда ее открытое объективное изучение было практически невозможным, в наше время, с появлением ранее неизвестных документальных источников, к этой теме исследователи истории Великой Отечественной войны будут возвращаться не однократно.
Предательство не имеет срока давности.
Примечания
[1] Христофоров В.С., Сахаров А.Н. и др. Зимняя война 1939-1940 гг. Исследования, документы, комментарии. К 70-летию советско-финляндской войны. –М.: ИКЦ «Академкнига», 2009. -816 с.: ил.; Галицкий В.П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939–1953 гг.) — М.: Издательский дом «Грааль», 1997, кн. 1, 248 с. с ил.; Фролов Д.Д. Советско-финский плен 1939-1944 По обе стороны колючей проволоки. –Хельсинки, Финляндия: RME Group Оу; СПб.: Алетейя, 2009. –640 с.: ил.; Пиэтола Э. Военнопленные в Финляндии 1941-1944. «СЕВЕР», № 12, Петрозаводск, 1990.
[2] См. Великая Отечественная война. 1941 год: Исследования, документы, комментарии/Отв. ред. В.С. Христофоров – М.: Издательство Главного архивного управления города Москвы, 2011. С. 542-544.
[3] См.: ГА РФ. Ф. Р9401. Оп.2. Д.97. Л.50.
[4] Сорокин А.А. арестован УНКВД по Вологодской области 7.01.1943 г., после заброски на территорию Вологодской области и явки с повинной в органы безопасности. По постановлению Особого Совещания при НКВД СССР от 2 февраля 1944 г. Сорокин А.А. за изменническое поведение во время пребывания в плену был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 3 года, с конфискацией имущества. В 2007 г. уголовное дело по осуждению Сорокина было пересмотрено. Как усматривается из материалов дела, давая согласие о сотрудничестве с финнами, Сорокин намерения изменить Родине не имел, каких-либо конкретных действий в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или территориальной неприкосновенности не совершил, а согласие о сотрудничестве дал вынужденно, с единственной целью вырваться из плена, что и сделал. Достаточных доказательств совершения им измены Родине в деле не имеется. Заключением Главной военной прокуратуры Российской Федерации от 24 мая 2007 г. реабилитирован.
[5] ЦА ФСБ России. Материалы архивного уголовного дела на Абудихина Н.С.
[6] В ходе следствия полностью признал себя виновным, и кроме того изобличался вещественными доказательствами и другими материалами дела. Мерой наказания Абудихину предлагалось избрать содержание в ИТЛ сроком на 25 лет, с поражением в правах на 5 лет. Однако, решением Особого Совещания при МВД СССР от 23 марта 1946 г. Абудихин Н.С. за изменническое поведение во время пребывания в плену у финнов был заключен в ИТЛ сроком на пять лет. Военной прокуратурой Тихоокеанского флота от 5 февраля 2003 г. реабилитирован, как необоснованно репрессированный. Постановлением начальника 6 Управления Главной военной прокуратуры от 24 мая 2007 г. заключение военного прокурора отдела военной прокуратуры Тихоокеанского флота о реабилитации Абудихина Н.С. отменено, как не основанное на материалах дела. В уголовном деле имеются бесспорные доказательства того, что находясь в финском плену, Абудихин сотрудничая с финской лагерной полицией и разведывательными органами, совершил измену Родине в форме перехода на сторону врага, т.е. те действия, за которые обосновано осужден.
[7] См.: ГА РФ. Ф. Р9401. Оп.2. Д.97. Л.52.
[8] ЦА ФСБ России. Материалы архивного уголовного дела в отношении Корчагина А.Д.
[9] Уголовное дело в отношении Корчагина А.Д. пересматривалось Военной прокуратурой Московского военного округа в декабре 1996 г. в порядке исполнения Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.91 г. Согласно утвержденного решения – оснований для реабилитации Корчагина не имеется.
[10] Сиднев Алексей Матвеевич, 1907-1958 гг., русский, родился в г. Саратов. В органах госбезопасности с 1939 года. Служил на руководящих должностях в особых отделах Ленинградского военного округа. Участник Великой Отечественной войны (военная контрразведка – Ленинградский и Карельский фронты). С июля 1944 по ноябрь 1945 года – заместитель начальника Управления контрразведки «Смерш» первого Белорусского фронта. Уволен на пенсию в 1951 г.
[11] ЦА ФСБ России. Материалы архивного уголовного дела на Коржова Н.И. и Котова И.И.
[12] Ранее, 9 ноября 1938 г. Котов в пьяном виде совершил дебош, за что в январе 1939 г. народный суд Пушкинского района Московской области приговорил его по ст. 74 п.2 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 2 года. Наказание отбывал на строительстве железной дороги Сызрань – Переволоки Куйбышевской области. 10 ноября 1940 г. по отбытии наказания из-под стражи освобожден.
[13] ЦА ФСБ России. Материалы архивного уголовного дела № П-101209.
[14] ЦА ФСБ России. Докладная записка ОО НКВД 26-й армии о недочётах в боевых операциях частей армии на Кестеньгском направлении и контрреволюционных проявлениях среди личного состава за период с 10 по 20 мая 1942 г.