Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:
+7 (495) 224-22-22 8 (800) 224-22-22
Для получения информации о порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию российских и иностранных граждан (лиц без гражданства), выдачи пропусков для въезда (прохода) лиц и транспортных средств в пограничную зону, выдачи разрешения на неоднократное пересечение иностранными судами государственной границы Российской Федерации на море обращаться в ВЕБ-ПРИЕМНУЮ ФСБ России
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
Для получения справочной информации обращаться в ПОГРАНИЧНЫЕ ОРГАНЫ
ЧЕКИСТСКАЯ КРЕПОСТЬ
07.09.2000
"Московский комсомолец" (Москва). 8.09.2000 года
За что гибли в Чечне сотрудники ФСБ?
Четырехлетнюю годовщину штурма Грозного "отметили" почти все газеты. Почти все газеты написали: бездарные генералы сдали город, бросив солдат и офицеров на верную смерть. Предав их. Да, все верно: Грозный фактически был сдан "без единого выстрела". Но было и другое - и об этом другом газеты почему-то не написали. Сдался не весь Грозный. Здание Управления ФСБ осталось непокоренным...
ШЕСТОЕ АВГУСТА
...Рано утром шестого августа по управлению ФСБ зашлепали пули. Со сна могло показаться, что пошел дождь. Но когда загремели гранатометы, сон, как и иллюзии, улетучился моментально.
В считанные минуты все, кто находился в здании, собрались вместе. (Потом в документах этот утренний переполошенный сбор назовут серьезным словом - "совещание".)
- Товарищи офицеры, - сказал зам. начальника управления генерал-майор Кардонов, - выхода у нас нет. Придется занимать оборону...
...О том, что бандиты могут напасть на Грозный, чеченское УФСБ не раз предупреждало Москву. Называлась даже конкретная дата - 6 августа. Увы, как и перед началом Великой Отечественной, информация чекистов пропускалась мимо ушей.
Между тем обстановка в городе становилась все напряженней. Сотрудники ФСБ старались не покидать управления без особой нужды. Каждый выход на оперативное мероприятие был сродни подвигу. Никто не знал: удастся ли вернуться живым.
Только за 96-й год в Грозном среди бела дня погибло восемь чекистов - шесть прапорщиков и два офицера. (Одного закололи шампурами на базаре.)
Бандиты расправлялись с сотрудниками ФСБ с особой жестокостью. Уже позже стало известно, что в руки боевикам попал список личного состава управления. После этого на квартиры чекистов, живущих в городе, начались нападения.
В июне 96-го среди ночи бандиты попытались ворваться в дом сотрудницы секретариата УФСБ Людмилы Ив-ской. Через дверь они расстреляли ее брата, ранили мужа и мать. Ив-ская схватила автомат. Слава богу, он был поставлен на одиночные выстрелы - в беспамятстве она бы расстреляла все рожки за считанные минуты.
Майор X.: "Раньше по углам Дома правительства стояли БТРы с десантниками.
Но, когда начался штурм, БТРов не было. Почему? Куда они исчезли? Как случилось, что боевики спокойно вошли в город, не получив практически никакого отпора? "
Злополучный Дом правительства стоял аккурат напротив здания УФСБ. Поэтому, когда боевики начали штурмовать правительственный объект, добрая часть снарядов пришлась на долю управления.
Впрочем, УФСБ мало чем отличалось от крепости. Кирпичное здание, обнесенное бетонными блоками с бойницами. Триста "штыков". Пулеметы. Два БТРа, прикрывавшие вход. (Один из них, со сломанной ходовой, стоял во дворе управления, но вольнонаемный строитель Анатолий П-в, местный, из грозненских, под огнем отремонтировал его и перегнал ко входу.)
Другое дело - общежитие ФСБ: панельная пятиэтажка с тонкими перегородками. Управление и общежитие разделяло всего ничего - каких-то 300-400 метров. Но в условиях боя эти метры уже не казались "какими-то".
90 сотрудников, которых штурм застал в общежитии, оказались в положении заложников.
"Что нам делать? " - кричал по рации зам. начальника отдела кадров подполковник Алексеев, взявший руководство обороной общежития на себя.
"Мы не можем пока помочь ничем. Стойте до последнего. Заблокируйте все двери, приготовьтесь к обороне", - зло орал в ответ зам, начальника УФСБ Кардонов. Кардонов злился не на Алексеева - на себя. На свое бессилие. Он вновь хватался за телефон.
"Ждите подмоги, - отвечали ему. - Ждите, ждите..."
СЕДЬМОЕ АВГУСТА
Около 18 часов в окружении небольшой группки бандитов к общежитию подошел полевой командир Гелаев. Подполковник Алексеев высунулся из окна.
"Сдавайтесь, - приложив руки ко рту, прокричал Гелаев. - Если вы сдадите оружие, я гарантирую вам жизнь. У вас безвыходное положение".
"Безвыходных положений не бывает", - ответил Алексеев.
"Милиция уже сдалась!"
"Мы - не милиция!"
Ропота среди защитников общежития не было. Правда, пока длились двадцать минут, данные Гелаевым на размышление, кто-то вопросительно произнес: "А может...", но один из бойцов "Вымпела" решительно подошел к двери. "Каждый, кто попытается выйти, - получит пулю".
Обстрел начался в семь вечера. Бандиты били по общежитию без роздыха - весь вечер, всю ночь.
Первым от чеченской пули погиб подполковник Кокорин - снайпер "снял" его на крыше. Еще четверо получили ранения, в том числе командир боевой группы "вымпеловцев" майор Ромашин. Пуля попала ему в край бронежилета, покалечила внутренности. Ромашина сняли с крыши на руках, перенесли в здание, но даже лежа, еле живой, он продолжал руководить обороной.
А под утро загорелся верхний, пятый этаж...
ВОСЬМОЕ АВГУСТА
Это только в фильмах про суперагентов контрразведчики мастерски владеют всеми видами оружия, стреляют без промаха и лихо водят БТРы. В жизни контрразведчику ничего этого не нужно. Зачем, скажите на милость, кадровику ФСБ навыки Джеймса Бонда, если даже табельным пистолетом он пользуется в лучшем случае на учебных стрельбах?
Чекисты, откомандированные в Чечню, ехали не воевать... Нет, не так; конечно, ехали они воевать, но по-своему - каждый должен заниматься своим делом. Глупо обвинять сотрудника радиоконтрразведки в том, что он не в силах спуститься по веревкам с пятого этажа.
Большинство защитников УФСБ и общежития не были подготовлены к условиям боя. Контрразведчики, кадровики, сотрудники секретариата или "наружки" - все они взяли оружие в руки не по своей воле. Впрочем, от этого геройство их не уменьшается...
...Восьмого августа связь между управлением и общежитием пропала. (Потом оказалось: гранатой сбило антенну.) 90 защитников общежития оказались окончательно отрезанными от внешнего мира. Они не знали, что происходит за стенами здания.
Они не знали, что бойцы 205-й бригады во главе с начальником штаба полковником Бутко прорвались на выручку к УФСБ. Что несколько танков и БТРов встали на защиту управления.
Они не знали, что, пока бандиты убивают русских солдат, генералы спорят из-за того, кто первым должен вводить войска в Грозный: армия или МВД.
Под вечер было принято решение: пробиваться к своим. Другого выхода не оставалось. Сколько еще могло продержаться хлипкое здание общежития? День? Два?
Чекисты понимали: дойти удастся не всем. Но каждый понимал и другое: лучше погибнуть в бою и ценой своей жизни спасти кого-то из товарищей, чем сдохнуть, подобно загнанному в угол зверю.
Разбились на три группы. Крепко обнялись...
Ночью, часа в четыре, первая группа пошла на прорыв, через двор. Как ни странно, до управления она добралась практически без "приключений" - чеченцы сконцентрировали все внимание на Доме правительства, который в итоге таки подожгли. Однако не заметить окруженцев они тоже не могли.
Вторую группу встречала уже засада. Большинство погибло именно тогда - среди ночи, под пулеметным огнем.
Тело командира "вымпеловцев" майора Ромашина нашли только несколько дней спустя. Судя по всему, напоровшись на засаду, тяжелораненый Ромашин и шедший рядом с ним старший лейтенант Багдашов отстреливались до конца. Последний патрон Ромашин пустил себе в голову. Багдашов взорвал себя гранатой. Они не имели права попадать в плен...
Лейтенант Юрий Л-н: "Не все из нас знали, что Ромашин был сыном генерала. А узнав, удивлялись: уж, наверное, папа-генерал мог найти для сына место поспокойнее, чем "Вымпел".
Но в этом-то и был весь Ромашин: он не желал отсиживаться за отцовской спиной. Сверх того - именно его отец, генерал-майор военной контрразведки, попросил командира "Вымпела" Герасимова взять сына к себе - раньше Ромашин служил в погранвойсках.
Герасимов поразился: "Но у меня ведь стреляют! " - "Он и хочет туда, где стреляют", - ответил генерал.
Кто и как погиб в том ночном бою, теперь уже точно не установить. В принципе это больше напоминало не бой - бойню. Чеченцы хладнокровно и методично расстреливали людей, но люди не желали расставаться с жизнью просто так. Они цеплялись за нее зубами, они старались унести с собой на тот свет как можно больше врагов. Те же, кому удавалось выжить, вытаскивали на себе из-под огня раненых. На руках в УФСБ принесли истекающего кровью начальника контрразведки подполковника Ермакова, подполковника Узкого.
Бой был настолько страшным, что один из прапорщиков, незадолго до того демобилизовавшийся из армии, от увиденного сошел с ума. Через некоторое время он скончался у себя на родине.
Всего той ночью были убиты и получили смертельные ранения восемнадцать чекистов. Трем из них - командиру "вымпеловцев" майору Ромашину, руководителю обороны общежития подполковнику Алексееву и майору Евскину посмертно были присвоены звания Героев России.
Майор Минеев погибнет четыре дня спустя. Вместе с несколькими сотрудниками он укрылся в подвале соседнего дома, в котором находился штаб боевиков. Безвылазно, без еды и питья, они просидели там четверо суток, пока на них не наткнулись бандиты.
"Выходите, иначе закидаем гранатами, предъявили ультиматум чеченцы. - Гарантируем жизнь". Минеев предпочел плену смерть.
ДЕВЯТОЕ АВГУСТА
"Все сотрудники ФСБ, находящиеся в Грозном, расстреляны, здание и общежитие Управления ФСБ уничтожены", - заявлял в те дни министр пропаганды чеченского правительства Мовлади Удугов.
Удугов врал. Управление ФСБ продолжало стоять, по-прежнему отбивая атаки боевиков. Не успевшая выйти из прорыва группа сотрудников удерживала общежитие.
Лейтенант Николай Б.: "Нас оставалось 14 человек - девять "вымпеловцев", пять оперативников и один водитель - мы должны были уходить последними. Но когда вторая группа, прорывавшаяся из общежития, попала в засаду, мы поняли, что пробиваться бессмысленно. Выбирать было не из чего: только стоять до конца..."
Рассвирепев, боевики открыли шквальный огонь по общежитию. Подогнали БТР, БМРД, даже танк. Принялись забрасывать в окна бутылки с зажигательной смесью.
Сначала загорелся пятый этаж. Потом - четвертый. Потом - третий. Еще немного, и общежитие вспыхнуло бы целиком. Помогла случайность. В соседнем подъезде, в том же здании, находился банк. В нем-то, в денежном хранилище, проломив стену, они и укрылись.
"Денег, правда, было немного, - смеются мои собеседники. - Миллиона два старыми".
К счастью, бандиты об этом не знали - они наивно думали, что в банке сокрыты неземные сокровища. То, что чекисты скрываются именно там, чеченцы поняли лишь под вечер. Но было поздно. В город начали входить наши колонны. Авиация и артиллерия один за одним наносили удары по позициям боевиков.
...Я силюсь представить себе, что чувствовали эти 14 человек, оставшиеся в горящем здании. 14 человек, которых мысленно все уже похоронили.
Нет ни еды, ни питья. Подходят к концу гранаты и патроны. От ран и смертельной усталости они падают с ног, но вновь подымаются, потому что их осталось слишком мало и каждый штык на счету.
Прорываться к своим? После того как вторая группа попала в засаду, это уже невозможно. Ждать подкрепления? Но пока подойдут свои, чеченцы наверняка расправятся с домом.
Я спрашивал этих людей, было ли им страшно. Они пожимают плечами. "Если хочешь жить, забываешь обо всем. Да и потом, стыдно показать, что ты чего-то боишься. Стыдно перед другими".
И все-таки они вырвались. Выжили. Выжили чудом. Хотя почему чудом? Разве мужество - это чудо?
ДЕСЯТОЕ АВГУСТА
Все то время, пока шли бои, защитники общежития не переставали искать в эфире своих. Так продолжалось два дня, А на третий они случайно наткнулись на какую-то военную волну. Запросили помощи. Но тут в разговор вклинились чеченцы.
"Вам уже никто не поможет, - захохотал чей-то ненавистный голос с характерным акцентом. - Сдавайтесь! "
Может, и вправду никто не поможет? Может, действительно, сдаться? Вряд ли бандиты станут их убивать - сотрудники ФСБ слишком ценная "добыча". Скорее, их постараются выгодно обменять на своих.
Наверняка каждый из 14 человек не раз размышлял об этом. Про себя. Вслух сказать такое никто не решался.
Между тем к вечеру стало окончательно ясно, что обороняться больше нечем. Гранат оставалось считанное число.
Собрали все документы, бумаги, фотографии. Сожгли, чтобы ничего не попало в руки врагов. Опер из Краснодара прочитал молитву. Большинство не верило в Бога, но молитву выслушали очень серьезно. В такие минуты человеку нужно во что-то верить.
"А что потом? " - спрашиваю я. "Потом? - отвечают они. - Приготовились к последнему бою".
...Как тут не поверить в Бога, когда в этот самый момент, момент ожидания "последнего боя", неожиданно пришло спасение. Наши открыли огонь из минометов. Началась бомбежка. Пошел мерзкий, слякотный дождь.
Соседний дом, где сидели боевики, вспыхнул, как спичка. Снайперы попрыгали с крыш. Крики, стрельба, неразбериха. Кругом - летят мины, разрываясь прямо в воздухе и накрывая все осколками.
В этой панике бандитам было не до общежития - самим бы уцелеть. Другая возможность вырваться из здания вряд ли могла уже представиться.
Общее собрание было коротким. "Рискнем? " - "Рискнем! "
Двенадцать человек, разбившись на небольшие группки, начали отступать. Они шли прямо на позиции боевиков. Это их и спасло: чеченцы даже в мыслях не могли допустить, что чекисты пойдут в их сторону.
Уже начало светать, когда они доползли до деревянного домика, стоящего подле Дома правительства, на нейтральной полосе. Ставни его были заколочены досками крест-накрест - как в войну.
Оторвав доски, через форточку они влезли внутрь, заделав доски, как прежде. И сразу же отрубились - сказалась многодневная усталость, хроническая бессонница.
А тем временем еще двое - боец "Вымпела" Юрий Л. и оперативник Валерий С. - по траншее поползли вдоль Дома правительства, к УФСБ. Они должны были предупредить своих, где скрываются двенадцать человек.
Ползли друг за другом, с разрывом в 20 метров. Расстояние в несколько сот метров они преодолели за три часа.
Оба были тяжело ранены, у одного вообще были перебиты все ребра, но не ползти они не могли. От них зависела судьба двенадцати товарищей. Уже потом, восстанавливая в памяти ту страшную ночь, они даже не смогут понять, как им удалось добраться живыми.
"Если хочешь жить, обо всем забываешь. Даже если ноги не ходят, все равно пойдешь, - говорит Юрий Л. - Это только в кино показывают: человек сразу падает от пули. У нас раненые бегали. Ромашин, вон, получил три пули, но все равно продолжал жить".
ОДИННАДЦАТОЕ АВГУСТА
Освобождать двенадцать человек, засевших в доме на нейтральной полосе, пошли добровольцы-смертники. Для того чтобы добраться до нужной точки, надо было пройти территорию перед Домом правительства, но она насквозь простреливалась чеченцами.
Трое добровольцев погибло - начальник Ножа-Юртовского райотдела подполковник Комаров, начальник Урус-Мартановского райотдела Лобазкин и водитель Солдатенков.
Увы, это были не последние жертвы. Уже позже выяснилось, что во время штурма из своих квартир исчезли три женщины - вольнонаемные сотрудницы УФСБ. Одной из них - кадровичке Жариковой - было далеко за 60.
18 августа чеченцы отдали тела 14 погибших чекистов. Трупы их были настолько обезображены, что на месте опознать удалось только пять человек.
А несколькими днями раньше сотрудники ФСБ, принявшие бой, группами начали уезжать домой - на реабилитацию. Им не пришлось увидеть, как покидают город чеченцы: словно герои, под зелеными знаменами "Джихада".
Такова была тогдашняя политика России, точнее, ее секретаря Совбеза, легендарного генерала Лебедя: вместо того, чтобы окончательно добить бандитов в блокированном войсками городе, их отпустили восвояси.
...Время от времени они встречаются - защитники непокорившегося Управления ФСБ, Брестской крепости образца 96-го, разбросанные по всей России.
Но никто на этих встречах никогда не заговаривает о том, как бездарно повело себя руководство страны в те дни, как бездумно пошло на уступки чеченцам. Как привели они Россию к новой войне.
Потому что, когда они думают об этом, к горлу подступает комок и руки сами сжимаются в кулаки. Потому что многие из них побывали уже и на новой войне.
И еще, они никогда не задаются вопросом: за что погибли их товарищи - 24 чекиста. Они запрещают себе задавать этот вопрос...
Четырехлетнюю годовщину штурма Грозного "отметили" почти все газеты. Почти все газеты написали: бездарные генералы сдали город, бросив солдат и офицеров на верную смерть. Предав их. Да, все верно: Грозный фактически был сдан "без единого выстрела". Но было и другое - и об этом другом газеты почему-то не написали. Сдался не весь Грозный. Здание Управления ФСБ осталось непокоренным...
ШЕСТОЕ АВГУСТА
...Рано утром шестого августа по управлению ФСБ зашлепали пули. Со сна могло показаться, что пошел дождь. Но когда загремели гранатометы, сон, как и иллюзии, улетучился моментально.
В считанные минуты все, кто находился в здании, собрались вместе. (Потом в документах этот утренний переполошенный сбор назовут серьезным словом - "совещание".)
- Товарищи офицеры, - сказал зам. начальника управления генерал-майор Кардонов, - выхода у нас нет. Придется занимать оборону...
...О том, что бандиты могут напасть на Грозный, чеченское УФСБ не раз предупреждало Москву. Называлась даже конкретная дата - 6 августа. Увы, как и перед началом Великой Отечественной, информация чекистов пропускалась мимо ушей.
Между тем обстановка в городе становилась все напряженней. Сотрудники ФСБ старались не покидать управления без особой нужды. Каждый выход на оперативное мероприятие был сродни подвигу. Никто не знал: удастся ли вернуться живым.
Только за 96-й год в Грозном среди бела дня погибло восемь чекистов - шесть прапорщиков и два офицера. (Одного закололи шампурами на базаре.)
Бандиты расправлялись с сотрудниками ФСБ с особой жестокостью. Уже позже стало известно, что в руки боевикам попал список личного состава управления. После этого на квартиры чекистов, живущих в городе, начались нападения.
В июне 96-го среди ночи бандиты попытались ворваться в дом сотрудницы секретариата УФСБ Людмилы Ив-ской. Через дверь они расстреляли ее брата, ранили мужа и мать. Ив-ская схватила автомат. Слава богу, он был поставлен на одиночные выстрелы - в беспамятстве она бы расстреляла все рожки за считанные минуты.
Майор X.: "Раньше по углам Дома правительства стояли БТРы с десантниками.
Но, когда начался штурм, БТРов не было. Почему? Куда они исчезли? Как случилось, что боевики спокойно вошли в город, не получив практически никакого отпора? "
Злополучный Дом правительства стоял аккурат напротив здания УФСБ. Поэтому, когда боевики начали штурмовать правительственный объект, добрая часть снарядов пришлась на долю управления.
Впрочем, УФСБ мало чем отличалось от крепости. Кирпичное здание, обнесенное бетонными блоками с бойницами. Триста "штыков". Пулеметы. Два БТРа, прикрывавшие вход. (Один из них, со сломанной ходовой, стоял во дворе управления, но вольнонаемный строитель Анатолий П-в, местный, из грозненских, под огнем отремонтировал его и перегнал ко входу.)
Другое дело - общежитие ФСБ: панельная пятиэтажка с тонкими перегородками. Управление и общежитие разделяло всего ничего - каких-то 300-400 метров. Но в условиях боя эти метры уже не казались "какими-то".
90 сотрудников, которых штурм застал в общежитии, оказались в положении заложников.
"Что нам делать? " - кричал по рации зам. начальника отдела кадров подполковник Алексеев, взявший руководство обороной общежития на себя.
"Мы не можем пока помочь ничем. Стойте до последнего. Заблокируйте все двери, приготовьтесь к обороне", - зло орал в ответ зам, начальника УФСБ Кардонов. Кардонов злился не на Алексеева - на себя. На свое бессилие. Он вновь хватался за телефон.
"Ждите подмоги, - отвечали ему. - Ждите, ждите..."
СЕДЬМОЕ АВГУСТА
Около 18 часов в окружении небольшой группки бандитов к общежитию подошел полевой командир Гелаев. Подполковник Алексеев высунулся из окна.
"Сдавайтесь, - приложив руки ко рту, прокричал Гелаев. - Если вы сдадите оружие, я гарантирую вам жизнь. У вас безвыходное положение".
"Безвыходных положений не бывает", - ответил Алексеев.
"Милиция уже сдалась!"
"Мы - не милиция!"
Ропота среди защитников общежития не было. Правда, пока длились двадцать минут, данные Гелаевым на размышление, кто-то вопросительно произнес: "А может...", но один из бойцов "Вымпела" решительно подошел к двери. "Каждый, кто попытается выйти, - получит пулю".
Обстрел начался в семь вечера. Бандиты били по общежитию без роздыха - весь вечер, всю ночь.
Первым от чеченской пули погиб подполковник Кокорин - снайпер "снял" его на крыше. Еще четверо получили ранения, в том числе командир боевой группы "вымпеловцев" майор Ромашин. Пуля попала ему в край бронежилета, покалечила внутренности. Ромашина сняли с крыши на руках, перенесли в здание, но даже лежа, еле живой, он продолжал руководить обороной.
А под утро загорелся верхний, пятый этаж...
ВОСЬМОЕ АВГУСТА
Это только в фильмах про суперагентов контрразведчики мастерски владеют всеми видами оружия, стреляют без промаха и лихо водят БТРы. В жизни контрразведчику ничего этого не нужно. Зачем, скажите на милость, кадровику ФСБ навыки Джеймса Бонда, если даже табельным пистолетом он пользуется в лучшем случае на учебных стрельбах?
Чекисты, откомандированные в Чечню, ехали не воевать... Нет, не так; конечно, ехали они воевать, но по-своему - каждый должен заниматься своим делом. Глупо обвинять сотрудника радиоконтрразведки в том, что он не в силах спуститься по веревкам с пятого этажа.
Большинство защитников УФСБ и общежития не были подготовлены к условиям боя. Контрразведчики, кадровики, сотрудники секретариата или "наружки" - все они взяли оружие в руки не по своей воле. Впрочем, от этого геройство их не уменьшается...
...Восьмого августа связь между управлением и общежитием пропала. (Потом оказалось: гранатой сбило антенну.) 90 защитников общежития оказались окончательно отрезанными от внешнего мира. Они не знали, что происходит за стенами здания.
Они не знали, что бойцы 205-й бригады во главе с начальником штаба полковником Бутко прорвались на выручку к УФСБ. Что несколько танков и БТРов встали на защиту управления.
Они не знали, что, пока бандиты убивают русских солдат, генералы спорят из-за того, кто первым должен вводить войска в Грозный: армия или МВД.
Под вечер было принято решение: пробиваться к своим. Другого выхода не оставалось. Сколько еще могло продержаться хлипкое здание общежития? День? Два?
Чекисты понимали: дойти удастся не всем. Но каждый понимал и другое: лучше погибнуть в бою и ценой своей жизни спасти кого-то из товарищей, чем сдохнуть, подобно загнанному в угол зверю.
Разбились на три группы. Крепко обнялись...
Ночью, часа в четыре, первая группа пошла на прорыв, через двор. Как ни странно, до управления она добралась практически без "приключений" - чеченцы сконцентрировали все внимание на Доме правительства, который в итоге таки подожгли. Однако не заметить окруженцев они тоже не могли.
Вторую группу встречала уже засада. Большинство погибло именно тогда - среди ночи, под пулеметным огнем.
Тело командира "вымпеловцев" майора Ромашина нашли только несколько дней спустя. Судя по всему, напоровшись на засаду, тяжелораненый Ромашин и шедший рядом с ним старший лейтенант Багдашов отстреливались до конца. Последний патрон Ромашин пустил себе в голову. Багдашов взорвал себя гранатой. Они не имели права попадать в плен...
Лейтенант Юрий Л-н: "Не все из нас знали, что Ромашин был сыном генерала. А узнав, удивлялись: уж, наверное, папа-генерал мог найти для сына место поспокойнее, чем "Вымпел".
Но в этом-то и был весь Ромашин: он не желал отсиживаться за отцовской спиной. Сверх того - именно его отец, генерал-майор военной контрразведки, попросил командира "Вымпела" Герасимова взять сына к себе - раньше Ромашин служил в погранвойсках.
Герасимов поразился: "Но у меня ведь стреляют! " - "Он и хочет туда, где стреляют", - ответил генерал.
Кто и как погиб в том ночном бою, теперь уже точно не установить. В принципе это больше напоминало не бой - бойню. Чеченцы хладнокровно и методично расстреливали людей, но люди не желали расставаться с жизнью просто так. Они цеплялись за нее зубами, они старались унести с собой на тот свет как можно больше врагов. Те же, кому удавалось выжить, вытаскивали на себе из-под огня раненых. На руках в УФСБ принесли истекающего кровью начальника контрразведки подполковника Ермакова, подполковника Узкого.
Бой был настолько страшным, что один из прапорщиков, незадолго до того демобилизовавшийся из армии, от увиденного сошел с ума. Через некоторое время он скончался у себя на родине.
Всего той ночью были убиты и получили смертельные ранения восемнадцать чекистов. Трем из них - командиру "вымпеловцев" майору Ромашину, руководителю обороны общежития подполковнику Алексееву и майору Евскину посмертно были присвоены звания Героев России.
Майор Минеев погибнет четыре дня спустя. Вместе с несколькими сотрудниками он укрылся в подвале соседнего дома, в котором находился штаб боевиков. Безвылазно, без еды и питья, они просидели там четверо суток, пока на них не наткнулись бандиты.
"Выходите, иначе закидаем гранатами, предъявили ультиматум чеченцы. - Гарантируем жизнь". Минеев предпочел плену смерть.
ДЕВЯТОЕ АВГУСТА
"Все сотрудники ФСБ, находящиеся в Грозном, расстреляны, здание и общежитие Управления ФСБ уничтожены", - заявлял в те дни министр пропаганды чеченского правительства Мовлади Удугов.
Удугов врал. Управление ФСБ продолжало стоять, по-прежнему отбивая атаки боевиков. Не успевшая выйти из прорыва группа сотрудников удерживала общежитие.
Лейтенант Николай Б.: "Нас оставалось 14 человек - девять "вымпеловцев", пять оперативников и один водитель - мы должны были уходить последними. Но когда вторая группа, прорывавшаяся из общежития, попала в засаду, мы поняли, что пробиваться бессмысленно. Выбирать было не из чего: только стоять до конца..."
Рассвирепев, боевики открыли шквальный огонь по общежитию. Подогнали БТР, БМРД, даже танк. Принялись забрасывать в окна бутылки с зажигательной смесью.
Сначала загорелся пятый этаж. Потом - четвертый. Потом - третий. Еще немного, и общежитие вспыхнуло бы целиком. Помогла случайность. В соседнем подъезде, в том же здании, находился банк. В нем-то, в денежном хранилище, проломив стену, они и укрылись.
"Денег, правда, было немного, - смеются мои собеседники. - Миллиона два старыми".
К счастью, бандиты об этом не знали - они наивно думали, что в банке сокрыты неземные сокровища. То, что чекисты скрываются именно там, чеченцы поняли лишь под вечер. Но было поздно. В город начали входить наши колонны. Авиация и артиллерия один за одним наносили удары по позициям боевиков.
...Я силюсь представить себе, что чувствовали эти 14 человек, оставшиеся в горящем здании. 14 человек, которых мысленно все уже похоронили.
Нет ни еды, ни питья. Подходят к концу гранаты и патроны. От ран и смертельной усталости они падают с ног, но вновь подымаются, потому что их осталось слишком мало и каждый штык на счету.
Прорываться к своим? После того как вторая группа попала в засаду, это уже невозможно. Ждать подкрепления? Но пока подойдут свои, чеченцы наверняка расправятся с домом.
Я спрашивал этих людей, было ли им страшно. Они пожимают плечами. "Если хочешь жить, забываешь обо всем. Да и потом, стыдно показать, что ты чего-то боишься. Стыдно перед другими".
И все-таки они вырвались. Выжили. Выжили чудом. Хотя почему чудом? Разве мужество - это чудо?
ДЕСЯТОЕ АВГУСТА
Все то время, пока шли бои, защитники общежития не переставали искать в эфире своих. Так продолжалось два дня, А на третий они случайно наткнулись на какую-то военную волну. Запросили помощи. Но тут в разговор вклинились чеченцы.
"Вам уже никто не поможет, - захохотал чей-то ненавистный голос с характерным акцентом. - Сдавайтесь! "
Может, и вправду никто не поможет? Может, действительно, сдаться? Вряд ли бандиты станут их убивать - сотрудники ФСБ слишком ценная "добыча". Скорее, их постараются выгодно обменять на своих.
Наверняка каждый из 14 человек не раз размышлял об этом. Про себя. Вслух сказать такое никто не решался.
Между тем к вечеру стало окончательно ясно, что обороняться больше нечем. Гранат оставалось считанное число.
Собрали все документы, бумаги, фотографии. Сожгли, чтобы ничего не попало в руки врагов. Опер из Краснодара прочитал молитву. Большинство не верило в Бога, но молитву выслушали очень серьезно. В такие минуты человеку нужно во что-то верить.
"А что потом? " - спрашиваю я. "Потом? - отвечают они. - Приготовились к последнему бою".
...Как тут не поверить в Бога, когда в этот самый момент, момент ожидания "последнего боя", неожиданно пришло спасение. Наши открыли огонь из минометов. Началась бомбежка. Пошел мерзкий, слякотный дождь.
Соседний дом, где сидели боевики, вспыхнул, как спичка. Снайперы попрыгали с крыш. Крики, стрельба, неразбериха. Кругом - летят мины, разрываясь прямо в воздухе и накрывая все осколками.
В этой панике бандитам было не до общежития - самим бы уцелеть. Другая возможность вырваться из здания вряд ли могла уже представиться.
Общее собрание было коротким. "Рискнем? " - "Рискнем! "
Двенадцать человек, разбившись на небольшие группки, начали отступать. Они шли прямо на позиции боевиков. Это их и спасло: чеченцы даже в мыслях не могли допустить, что чекисты пойдут в их сторону.
Уже начало светать, когда они доползли до деревянного домика, стоящего подле Дома правительства, на нейтральной полосе. Ставни его были заколочены досками крест-накрест - как в войну.
Оторвав доски, через форточку они влезли внутрь, заделав доски, как прежде. И сразу же отрубились - сказалась многодневная усталость, хроническая бессонница.
А тем временем еще двое - боец "Вымпела" Юрий Л. и оперативник Валерий С. - по траншее поползли вдоль Дома правительства, к УФСБ. Они должны были предупредить своих, где скрываются двенадцать человек.
Ползли друг за другом, с разрывом в 20 метров. Расстояние в несколько сот метров они преодолели за три часа.
Оба были тяжело ранены, у одного вообще были перебиты все ребра, но не ползти они не могли. От них зависела судьба двенадцати товарищей. Уже потом, восстанавливая в памяти ту страшную ночь, они даже не смогут понять, как им удалось добраться живыми.
"Если хочешь жить, обо всем забываешь. Даже если ноги не ходят, все равно пойдешь, - говорит Юрий Л. - Это только в кино показывают: человек сразу падает от пули. У нас раненые бегали. Ромашин, вон, получил три пули, но все равно продолжал жить".
ОДИННАДЦАТОЕ АВГУСТА
Освобождать двенадцать человек, засевших в доме на нейтральной полосе, пошли добровольцы-смертники. Для того чтобы добраться до нужной точки, надо было пройти территорию перед Домом правительства, но она насквозь простреливалась чеченцами.
Трое добровольцев погибло - начальник Ножа-Юртовского райотдела подполковник Комаров, начальник Урус-Мартановского райотдела Лобазкин и водитель Солдатенков.
Увы, это были не последние жертвы. Уже позже выяснилось, что во время штурма из своих квартир исчезли три женщины - вольнонаемные сотрудницы УФСБ. Одной из них - кадровичке Жариковой - было далеко за 60.
18 августа чеченцы отдали тела 14 погибших чекистов. Трупы их были настолько обезображены, что на месте опознать удалось только пять человек.
А несколькими днями раньше сотрудники ФСБ, принявшие бой, группами начали уезжать домой - на реабилитацию. Им не пришлось увидеть, как покидают город чеченцы: словно герои, под зелеными знаменами "Джихада".
Такова была тогдашняя политика России, точнее, ее секретаря Совбеза, легендарного генерала Лебедя: вместо того, чтобы окончательно добить бандитов в блокированном войсками городе, их отпустили восвояси.
...Время от времени они встречаются - защитники непокорившегося Управления ФСБ, Брестской крепости образца 96-го, разбросанные по всей России.
Но никто на этих встречах никогда не заговаривает о том, как бездарно повело себя руководство страны в те дни, как бездумно пошло на уступки чеченцам. Как привели они Россию к новой войне.
Потому что, когда они думают об этом, к горлу подступает комок и руки сами сжимаются в кулаки. Потому что многие из них побывали уже и на новой войне.
И еще, они никогда не задаются вопросом: за что погибли их товарищи - 24 чекиста. Они запрещают себе задавать этот вопрос...